— Вам доктор про лекарство сказал или племянница его? Только не врать мне, — жестко спросил Руслан, глядя ему в глаза.

— Девка, — судорожно сглотнув, еле слышно признался купец.

— Прибью паскуду, — прошипел Шатун, зверея.

Ситуация была аховая. Откажи он сейчас, у человека будет сломана вся жизнь. А согласись, к нему очень скоро выстроится очередь из страждущих, и не факт, что пенициллин в данном случае поможет. Для лечения подобных заболеваний обычно применяли антибиотики более сильные.

— Не откажи, сударь, — снова взмолился купец, по-своему восприняв его злость. — Только скажи, сколь еще денег надо.

— Не в деньгах дело, — мотнул Руслан головой. — Лекарство это новое. Еще толком не испытанное. И для вашей болезни, любезный, может и не подойти. Не опробовано оно на такой случай. Вот и получается, что обманула она вас.

— А как же те двое? — растерянно пролепетал купец, бледнея. — Их-то излечил быстро.

— То и было испытанием, — вздохнул Шатун. — Я прежде хотел его на животных испробовать, да вышло так, что эта балаболка дяде своему рассказала. Тот и упросил меня испробовать. Все одно не жильцы они были. Вот и получается, что лекарство то только на двоих и испробовали. А для широкой публики этого мало. Опасно это, любезный. Кто его знает, как тело ваше лекарство то примет. Может, и излечит, а может, так и совсем убьет. Не могу я так рисковать.

Купец крепко задумался. Руслан, высказавшись, тоже молчал, ожидая его решения и очень надеясь, что незваный пациент отправится к обычному врачу. Лечиться местными способами. Как назло, память подкинула информацию, что сифилис в этом времени не лечился, и смертность от него была не такой и маленькой. От эпидемии спасал только консерватизм местного общества. Неожиданно купец сгреб свою бороду в горсть и, перекрестившись, решительно заявил:

— Будь что будет. Согласен. Лечи, сударь.

— Так дело не пойдет, — тут же ушел в отказ Руслан. — Извольте, любезный, к стряпчему, бумагу у него оформить, что сами, без моих уговоров, на испытание нового лекарства согласиться решили. Чтобы не приведи господи, ежели случится чего, наследники ваши ко мне претензий не имели. Без такой бумаги и разговора не будет. Сами понимаете, ваше слово, это одно, а решение наследников ваших, совсем другое. Мне скандалы на пустом месте не нужны.

— Умно, — оценил купец. — Добре, будет тебе бумага.

— И не забудьте указать, что знаете, что лекарство новое, и что действие его на болезнь никому не известно, — тут же добавил Руслан, пытаясь сделать все, чтобы заставить гостя отказаться от препарата.

— Вот ведь задал задачу, — окончательно расстроился купец.

— Так чего проще, — пожал Руслан плечами. — Найдите толкового врача, да лечитесь, как он скажет. И риска меньше, и точно знать будете, чего ждать.

— Подумаю, — помолчав, вздохнул купец. Снова боднув воздух, он сунул пакет с деньгами во внутренний карман и, развернувшись, тяжело затопал к выходу. Руслан же, проводив его взглядом, приказал казакам заложить коляску. Спустя час он решительно вошел в здание больницы и, поднявшись на второй этаж, громко постучал в дверь врачебного кабинета. Не дожидаясь ответа, он толкнул створку и, войдя, с порога спросил, жестко глядя на растерянно оглянувшегося врача, спросил:

— Где ваша племянница, милейший?

— Ваше сиятельство! Что случилось? — икнув от неожиданности, испуганно спросил врач.

— Эта девица посмела распустить слух о том, что у меня имеется панацея от всех болезней, при этом заранее зная, что препарат еще не испытан. Извольте объясниться, сударь, раз уж отвечаете за нее, — потребовал Руслан.

— Одну минуту, — с трудом взяв себя в руки, попросил врач. — Присаживайтесь, ваше сиятельство. Я сейчас ее позову, и мы все обсудим.

Выскочив из кабинета, он куда-то убежал. Вздохнув, Руслан подошел к окну и, сложив руки на груди, задумался, глядя во двор. Вся эта история его злила. И прежде всего, он злился на себя самого. Распустил язык, а теперь пожинает плоды собственной несдержанности. Но ему и в голову не могло прийти, что девчонка кинется спасать весь мир, даже не подумав о том, что препарат еще даже не опробован. Тем более что все сказанное было подано ей как только начало эксперимента.

Вошедший врач за руку втащил девчонку в кабинет и, силой усадив на стул, возмущенно спросил:

— Кто тебе дал право распускать слухи о том, что тебе не принадлежит?

— Но, дядюшка! Вы же видели, как один укол вернул двоих почти с того света. Такое лекарство должно быть доступно всем. И богатым, и бедным, — тут же завелась девчонка.

— Сударыня, а вам никогда не говорили, что одно и то же лекарство может быть и лекарством, и ядом? — желчно поинтересовался Руслан. — Для одного оно может быть избавлением, а для другого смертью. Вы же знаете, что препарат еще толком не испытан. Что его побочные эффекты неизвестны, но вы с упорством обреченного продолжаете трепаться о нем на всех углах. Кто дал вам такое право? Кто просил вас об этом? Какое вам вообще дело до того, чем я занимаюсь и что изобретаю?

— Такое изобретение должно принадлежать всем, — тупо повторила девка, упрямо набычившись.

— А с чего вы взяли, что я собираюсь его скрывать? — зашел Руслан с другой стороны. — Но не испытанный толком препарат я просто не имею права использовать для лечения людей. А на это нужно время. Вам легко рассуждать. Ведь вы ни за что не отвечаете. А всю ответственность в случае беды буду нести я. Но вас ведь это не интересует. Главное, это удовлетворить ваши личные амбиции, — презрительно фыркнул парень. — Вы осчастливили людей, объявив о новом лекарстве, а в остальном… умыли руки. Сложности вас не касаются.

На последней фразе девица, потупившись, всхлипнула.

— Я… я не подумала… — прошмыгала она, утирая глаза ладонью.

— Конечно, не подумали. Вас же не касается. На каторгу, случись беда, я пойду, а не вы, — все так же презрительно добавил Руслан.

— Ваше сиятельство, прошу вас, — взмолился врач, заламывая руки.

— Успокойтесь, сударь. Я не собираюсь тащить ее к мировому и требовать какой-то сатисфакции, но я настоятельно требую, чтобы она и думать забыла об этом препарате. Все, что будет с ним дальше, ее никоим образом не касается. И если я еще раз услышу, что она смеет распускать слухи о его наличии, простым разговором дело не закончится. Это я вам обещаю, — зловеще закончил Шатун.

— Верочка, ты немедля должна дать слово, — подскочив к племяннице, потребовал врач.

— Но, дядя! Это же жизни множества больных, — вскинулась девчонка.

— Вот ведь дура, — не удержавшись, фыркнул Руслан. — В общем, так, — двинувшись к двери, добавил он, — услышу еще хоть раз, что кто-то про этот препарат узнал, сделаю все, чтобы вас обоих больше никуда работать не приняли. В лучшем случае. А в худшем оба на каторге сгниете. Был бы человек, а статья найдется.

— Но это нечестно! Нечестно! — взвыла девка пароходной сиреной.

— Нечестно обещать людям помощь и обмануть их. Еще раз повторю. Препарат не опробован. Его действие на человеческий организм толком не известно. А значит, применять его я пока не имею права. Или вы думаете, что я заставил вашего дядюшку подробно описывать все течение болезни после укола из собственной вредности? Чтоб вы знали, это называется клинические испытания. А самое главное, препарат этот очень сложен в производстве.

— Вы же каждый день в лаборатории работаете, — тут же попыталась поймать его на слове девица.

— А кто вам сказал, что это единственная моя работа? — пожал Руслан плечами. — И вообще, чем я занимаюсь и что придумываю, вас не касается.

— Верочка, его сиятельство правы, — воспользовавшись паузой, вступил в разговор врач. — Мы действительно сильно рисковали, применяя лекарство, о котором и сами ничего толком не знаем. Это действительно может закончиться каторгой. Поэтому я тебя очень прошу, забудь пока обо всем и молчи. Не сомневаюсь, что придет время, и князь сам обнародует свое изобретение. Ведь так? — повернулся он к Руслану.