А еще сердце билось.

Он чувствовал его стук совершенно явно.

Верховный стоял на вершине пирамиды. Над головой пылало небо. Это было настолько красиво, что Верховный залюбовался. Но вот к земле устремилась звезда, столь яркая, что Верховный почти ослеп. Но не отвел взгляда. След звезды таял в небесах, а земля, приняв тяжесть её, содрогнулась.

— Так оно начиналось.

Маска?

Нет, человек.

Обыкновенный… почти, разве что из золота. И Верховный точно знал, что это именно золото, а не краска, покрывающая кожу.

— В тот раз метеоритный поток был довольно плотным. Большая часть его сгорела в атмосфере, но камни покрупнее уцелели. Частью удар пришелся на море…

— Ты можешь это остановить? Хотя нет. Как? Если бы мог, остановил бы тогда.

— Тогда мне не хватило энергии. Большая часть источников была разрушена.

— А теперь?

— Теперь вы собрали её более чем достаточно. Я чую.

— И чего ты хочешь?

Нельзя верить. Богам ли. Людям. Тем, кто притворяется, что одними, что другими. Разве Верховный не сам приложил усилия, чтобы спрятать маску?

— Приходи, — сказал человек. — И мы поговорим.

Снова?

— Я не причиню тебе вреда, человек. Слово.

А потом исчез.

Просто взял и исчез, оставив Верховного наедине с расколотым небом и воспоминаниями о гибели мира. И это было страшно. Настолько, что останься у Верховного прежнее сердце, оно бы не выдержало.

Но новое было крепким.

Глава 21

Глава 21

Миха

Вой, который заставил Дикаря изрядно нервничать, стих. Зародившийся было пожар погас, а на поляне, естественным продолжением его появился костер, над которым и повисли тонкие прутики лещины с нанизанными на них кусками печени.

Дикарь и от сырой не отказался бы, но тут уж Миха воспротивился. Кабан — еще тот аккумулятор заразы, а курс паразитологии успел убедить его, что окружающий мир велик и многообразен.

И весьма живуч.

— Это да, — сказал Карраго, когда Миха озвучил свои опасения. — В диких животных порой встречается… всякое, но тут волноваться не стоит.

Кабана оставили там, где он лежал. А вот свинью разделали, и теперь на краю привычного круга возвышались горы мяса, привлекая не только гнус и мух, но и кого-то покрупнее.

И то, что зверье молчало, ничего еще не значило.

— Хорошо, — Миара впилась в кусок печени и глаза прикрыла от удовольствия. — Кажется, ничего вкуснее я в жизни не ела…

— Не советую перебарщивать. Желудок, отвыкший от нормальной еды…

— Знаю. Никогда бы не подумала, что ты столь зануден…

Привычное переругивание успокаивало, причем настолько, что Миха почувствовал себя почти счастливым. И ел он без особых опасений. Его желудку избытком мяса точно не навредить.

Печень сменилась кусками темной свинины.

Запах жаркого разлетался по лесу.

И было во всем этом что-то донельзя умиротворяющее. Вот только подбирающиеся сумерки портили идиллию. Да и вой… о тех, кто выл, забывать не стоило. Что-то подсказывало Михе, что уж эта стая всенепременно пожелает познакомиться с конкурентами.

— Границу надо поставить двойную, — Карраго вытер руки платком, который за время пути изрядно утратил былой белизны, как и сам Карраго — лоска. — От охотников доводилось слышать, что в местах отдаленных порой встречаются преудивительные твари.

Желающих спорить не нашлось.

И вторую границу маги возводили втроем, но оставили незамкнутой.

— Если кому-то надо в кусты, — Винченцо жевал кусок полусырого мяса, а потому речь его была несколько неразборчиво. — То идите сейчас.

— А потом?

— Круг, который ставится от существ… материальных должен быть непроницаем. А следовательно, будет непроницаем с обеих сторон, — любезно просветил Карраго. — И гадить придется внутри. Поэтому все же рекомендую…

Круг Миха ощутил шкурой.

А вот упырь предпочел остаться по другую его сторону. Отговаривать его не стали. Как Миха успел заметить, в лесу упырь чувствовал себя куда как спокойнее. Да и тварь при нем.

Справятся.

Вой раздался на закате. Тот же низкий, рокочущий, и на этот голос отозвались другие.

— На волков похоже, — заметил Тень, меланхолично пластая мясо. Его раскладывали тут же, на листьях огромного лопуха, и Винченцо что-то там делал, отчего мясо прямо на глазах скукоживалось, превращаясь в полупрозрачные сизоватые комки. Миха надеялся, что это будет хотя бы съедобно.

С другой стороны, выбирать не приходилось.

Соли не было.

Сушить на солнце — это задержаться на недельку-другую, что совсем уж неправильно. А сырым мясо протухнет уже к вечеру.

Так что…

— Волки — это не страшно, — Джер поднял серый кусок и понюхал. — А это вообще как?

— Есть заклятье, которое убирает лишнюю влагу, — Винченцо встряхнул руки. — Обычно используется для сохранения некоторых компонентов, к примеру, чернильного пузыря акхерской каракатицы. Или вот мозга глатеуса, да и в принципе с мозгом отличный вариант… ну и других. Сейчас тоже неплохо подойдет. Потом достаточно кинуть в воду, и влага вернется.

— И оно станет мясом?

— Ну… большей частью да, — Винченцо размял пальцы. — Заклятье это сил немного требует, но вот концентрацию держать утомительно. В любом случае питательные свойства сохранятся, а это самое важное.

Судя по выражению лица Джер все правильно понял.

— Тут лес, — поспешил успокоить его маг. — Миара корешков наберет, увидишь, в итоге неплохо получится.

— Лучше без корешков, — Джера передернуло и на Миару он покосился. — Как-то… я и так пожую. Если подумать, я и не особо… привиредливый.

Вой раздался с другой стороны.

И ближе.

Замолчали все, каждый думая о своем. А ветер донес до Михи запах. Едва различимый, но все же заставивший Дикаря подобраться.

Там, в пустыне, тоже водились звери.

— А мы на волков охотились… — Джер нарушил тишину.

— И я как-то… — его приятель подобрался ближе, правда, сел так, чтоб не рядом с Тенью. — Однажды… в пустыне. Там не совсем волки, правда, хотя похожие.

— Волки, — поправил Тень. — Пустынные. Они мельче здешних, но сбиваются в стаи от полусотни голов и больше. В той, которую нас наняли убрать, было много больше.

— Это да… — мальчишка-наемник поежился. — Там еще горы были… маленькие такие. Но с пещерами. И пещеры как раз огромные, с ходами. Настоящий лабиринт. Стая его и обжила.

— Пустынные волки людей не боятся. Говорят, что они и вправду от собак пошли, — Тень кинул сыну кусок мяса, и тот поймал, со вздохом положил на землю и, достав нож, принялся за работу. Джер молча протянул руку и тоже получил жирный шмат.

Свинья была большой.

Работы хватило всем.

— Те сперва держались чуть наособицу. Может, кого и жрали, мало ли в пустыне бродяг, но пока караваны не трогали, это никого-то и не беспокоило.

Миха подумал и тоже потянулся к мясу. А то как-то неудобно выходит. И Дикарь одобрил, потому как нехорошо. Если вместе, то вместе.

Только не опозориться бы.

Миха с таким от мясом дела не имел, а на магазинные стейки этот окровавленный кусман мало походил. Он был скользким, жирным и еще упругим. И Миха никак не мог решиться, куда именно воткнуть нож. А потому охотно уступил место тому, кто понимает.

Двоедушник.

Две души.

Главное, что друг другу не мешают. А от остального — сплошная польза.

— Но сперва один караван исчез, затем другой… а там стая и поселок вырезала, что совсем уж было нехорошо. Мы аккурат в Сишеме стояли, вот и пришли уважаемые люди, поклонились да и предложили в охоте поучаствовать. Тогда положили больше двух сотен голов.

— А костей там было по колено!

— В одном месте, — поправил сына Тень. — Так-то они довольно чистоплотные твари. Жрали в одном месте, а жили в другом. Но да… хорошая была охота.

— Они сперва думали в пещерах спрятаться, но туда кинули флягу с этим… зельем мажеским.

— Огнем алхимическим.