Веселье набирало обороты. Уже разгоряченные молодые люди начали класть руки на девичьи плечи, а те пока строили из себя недотрог и убирали горячие ладони, подзадоривая мужскую прыть. После третьей бутылки сакэ я незаметно сделал вызов Мизуки, и в дело вступила третья часть плана.

Неожиданно в самый разгар веселья в наше уединенное гнездышко ввалились коршуны-полицейские. Пять крупных полицейских, как будто специально откормленных для этого задержания. На рожах было только стремление исполнить свои служебные обязанности.

— Молодые люди, вы все арестованы за распитие спиртных напитков! — громогласно провозгласил самый здоровый из полицейских. — Как же нехорошо, молодые люди. Что скажут ваши родители? Скорее всего вас подвергнут дисциплинарному наказанию и это пятно останется на вашей репутации черной кляксой…

Вот прямо как по писаному чешет. И на этот раз я точно знал, что эти ребята из якудзы. Попросил Мизуки заранее скинуть фотографии будущих участников операции, чтобы уже не ошибаться.

— Вы знаете, кто мы? — спросил побледневший Окамото.

— Да, вы нарушители, — спокойно сказал полицейский. — И вы арестованы.

Я заметил, что Коябаси сделал мудру исцеления. Полицейский тут же схватился за кобуру.

— Вы хотите оказать сопротивление органам власти? — поднял он бровь.

— Кобаяси, не надо, я смогу всё утрясти, — поднял я руку.

— Ты? — недоверчиво уставился покрасневшими глазами молодой человек.

— Я… — и после этого повернулся к полицейским. — Господа, не могли бы мы поговорить на улице?

— Да-да, обязательно поговорим. Вот наденем на вас убирающие оммёдо наручники и тогда поговорим. Вставайте, молодые люди, — проговорил полицейский.

Я со вздохом протянул вперед руки:

— Вяжите меня. Это я виноват в том, что мы сегодня собрались.

— Хинин? И аристократы? Судя по одежде и холеным лицам тут явно не простые ребята собрались. А девушки… Вам уже есть восемнадцать? Или вы из тех, кто подкладывает рис? Вставайте, в участке разберутся!

На моих руках защелкнулись наручники и один из полицейских повел меня на выход. Уже на улице полицейский снял браслеты и тихо произнес:

— Всё как говорила Мизуки. Через полминуты мы уйдем. Надеюсь, что ваши ребята не выкинут какую-нибудь глупость.

— Не выкинут. Рядом с ними девчонки, а они точно всё проконтролируют. Трудно было достать форму?

— Пустяки. Как закончится операция, сразу же вернем владельцам. Ещё и деньжат подкинем за использование.

— Надеюсь с хозяевами всё в порядке?

— Обижаете, Такаги-сан. Ради такого мелкого дела мы не станем убивать людей. Это лишние хлопоты…

Мы ещё перекинулись парой слов, а потом полицейский вернулся в бар и вскоре вышел со своими напарниками. Подмигнул и они умчались на черно-белой машине. Я зашел в бар через десять секунд.

— Ну что, друзья, мы можем продолжать веселье. Я сумел договориться с ребятами, надавил на жалость и, к тому же, один из них оказался обязанным сэнсэю Норобу. После звонка они решили нас отпустить, но только просили не шуметь и передать хозяину, чтобы закрыл заведение от посторонних. Я также узнал, кто нас сдал, но думаю, что вернемся к этому позднее. Танака, нам не следовало так громко разговаривать возле школы, — поджал я губы. — Ну да ладно! Продолжим наше тихое веселье?

— Да мы… Да мы… — зашумели ребята. — Да мы как мышки… Хозяин, закройте, пожалуйста, заведение, чтобы нам никто не мешал!

Я только улыбнулся. Перехватил благодарный взгляд Кобаяси. Также успел поймать понимающий взгляд Танака. Всё складывалось как нельзя лучше — Танака потом расскажет про бывшего рядом Сэтору, а Кобаяси избежал позора и осуждения. Детям аристократов желательно не пачкать своё имя с молоду — это не в моём мире, где мажоры могли позволить себе всё, что угодно, а папочки потом их отмазывали. Тут строго следили за малейшими косяками и при случае вытаскивали всё грязное белье, лишь бы утопить провинившегося.

Аяка подмигнула озорно. После этого я налил всем сакэ и дождался, пока другой человек нальет мне. На этот раз это сделал Кобаяси. Сам себе налить я не мог — не положено, поэтому и наливал тот, кто испытывает дружеские чувства. Что же, этот жест для меня значил немало. Он означал, что небольшая операция завершилась успешно. Теперь и Кобаяси испытывает ко мне дружелюбие.

Хорошо! Я улыбнулся и благодарно кивнул. Кобаяси кивнул в ответ. После этого я поднял пиалу и провозгласил:

— Кампай!

— Кампай! — негромко воскликнули остальные.

Глава 20

За пять дней до ожидаемого «Черного кумитэ» произошло событие, которое заставило меня по-другому взглянуть на мир, в котором я оказался. Я смирился, что тут возможна боевая магия и один человек может запросто навалять другому человеку при помощи огненных оплеух. Но что бы такое…

Хотя, и в нашем мире не зря сказки да легенды всякие ходят…

В общем, начну всё по порядку. После той достопамятной вечеринки я заметил, что Сэтору Мацуда ребята из школы начали обходить стороной. Он вообще не отдуплял — почему такое происходит? Все ребята были с ним вежливы, но старались под разными предлогами избегать его общества.

Мне же оставалось только улыбаться втихомолку. Это только начало моей мести. От Кацуми я понемногу вызнал, что именно Сэтору был организатором травли Изаму. Именно с его подачи начался тот самый буллинг, который в конечном итоге и заставил толстенького хинина взмолиться о мести.

И я намерен показать аристократу Сэтору всю глубину отчаяния, в которую погружаешься, когда со всех сторон в тебя летят усмешки и пинки. Перевернуть ситуацию и загнать мажорчика на место хинина. Причем чужими руками… Поэтому надо было поднапрячься и придумать, как это сделать. Кое-какие наметки у меня уже были, но они требовали ещё обкатки и обдумывания.

Немного помогла Кимико Миура, та самая девочка, которая показывала средний палец. Она и в самом деле начала на меня поглядывать, а потом я узнал причину такого интереса. Узнал от Кацуми, которая просто захотела меня поддразнить. Всё никак не найду время чуть приспустить её с небес на землю, вот она и пользуется моментом.

— Ты знаешь, — сказала в это утро Кацуми. — А ты ведь изменился. После той яростной речи в классе ты стал другим. Словно в тебе что-то надорвалось и изнутри выглянул внутренний демон. Изаму-кун, ты похудел, как-то подобрался… Стал походить на хищника, а не на жертву. И что странно — о тебе уже начали шептаться девчонки в нашем классе.

— Да пусть шепчутся, — отмахнулся я в ответ. — Я не миллиард иен, чтобы нравиться всем.

— Но они шепчутся о том, чтобы сходить с тобой на свидание… Особенно интересовалась Кимико Миура. После расставания с Сэтору она пока так и не встретила молодого человека, с которым можно было бы сходить в кино…

Я навострил уши. Вот кто мне может рассказать про Сэтору, о его привычках и его возможных страхах. Если подбираться к старшему комиссару Мацуда, то лучше всего сделать это через его сына. Напугать, втоптать в грязь и дерьмо, а потом протянуть руку помощи. Что может быть лучше для получения признательности впечатлительного юноши?

Как-то на занятиях майор Соколов рассказал нам про Штриха. Такой позывной был у советского разведчика, чьими способностями убийцы воспользовались всего три раза за всю его жизнь. Всего три, но какие это были разы! Штриху обозначали жертву и давали всю имеющуюся информацию. После этого разведчик начинал вести себя почти также, как жертва. Он узнавал его привычки, спал с теми же бабами, ходил по тем же ресторанам и собирал, собирал, собирал информацию.

Как итог — три операции закончились у высокопоставленных людей сердечным приступом. Никто не связал их с советской разведкой. Ведь от сердечных заболеваний умирают чаще всего, но эти люди могли бы ещё жить и жить. Штрих подбирался вплотную к своим жертвам и тогда начинал им рассказывать что-то такое, чего эти люди боялись больше всего. Он бил словами по самым болевым точкам и в итоге всегда добивался своего. Даже ни разу не прикоснулся к жертве. Просто убивал разговором — так хорошо он узнавал жертву и её страхи.