- Пусть будут к ним милосердны боги, - тихо произнес Такхвар.

- Ты еще веришь в милосердие богов?

- Нет. Но надо же на что-то надеяться? – он потер грудь и пожаловался. – Иногда опять болеть начинает.

- А она что?

- Сказала много в голове. Она… она держит баронессу.

Винченцо кивнул. Пожалуй, в это можно было поверить, иначе как объяснить, что баронесса де Варрен была все еще жива? Она почти все время спала, просыпаясь лишь для того, чтобы выпить пару ложек бульона и очередную порцию лекарства.

Миара даже решила было, что именно в настойке дело, но… другие, кто получал её, умирали, пусть и без боли. И это тоже было много.

Огонь поднимался к небу.

Чистое.

Синее.

Только по ночам вспыхивает падающими звездами, поторапливая. Он бы и рад поторопиться, но…

Вдох. Выдох. Спокойствие. Его ведь учили, оставаться спокойным. Честь рода Ульграх… отец, наверное, в гробу ворочается, как все получилось. Ничего. Сам виноват.

Только он и виноват.

Отбросить мысли. И от запаха отрешиться. Пусть пламя и белое, но запах никуда не исчезает. Дышать приходится им и к вечеру Винченцо начнет задыхаться. Но это к вечеру. Тогда же на выжженные черные камни лягут новые тела. И утром все повторится.

И будет повторяться раз от раза.

А потому рев трубы, разорвавший тишину, стал едва ли не благословением. Хотя, какое, на хрен…

Винченцо стряхнул пламя с рук. Догорит. Пусть и не дотла, но от костей вреда не будет.

- Небось, ваши, - буркнул Такхвар недовольно.

- Почему?

- А кто еще? Рабы? Они вона…

В лагере на той стороне рва всю ночь горели костры. Жгли ли там мертвецов, или же сами по себе пытались огнем очистить воздух, Винченцо не знал.

Но да, никто не стал бы тревожить по-за ради рабов. Или невезучих наемников, оставшихся на той стороне.

Что ж, значит Карраго… самое время.

Винченцо оглянулся на замок. Услышала? Этот хриплый рев невозможно не услышать. И в крохотных бойницах окон мелькнули тени. Люди? Или показалось?

- Идем, - он похлопал себя по рукам.

Жалкое зрелище.

Мятая одежда, которая, наверняка, пованивает не только дымом. Воду таскать некому, как и стиркой заниматься. Да и вовсе теперь это кажется лишним.

Пыль.

И сам он явно не в лучшую сторону изменился. Миара… тоже.

- Может, барона дождемся? – Такхвар не горел желанием впускать незнакомого мага в замок. И мнение его Винченцо разделял всецело.

Вот только отсидеться не выйдет.

- Нет. Он не любит ждать.

А вот появление у ворот Дикаря ничуть не удивило. За ним тенью держался Тень, умудрившийся тоже не заболеть, чего нельзя сказать о его сыне.

На редкость невезучий парнишка.

Но живой.

Пока.

И если… если у Карраго и вправду есть лекарство, то на что Тень пойдет, чтобы получить его? Ответ Винченцо знал.

- Ворота открываем, а вот решетка пусть постоит, - Дикарь потер глаза, красные от бессонницы.

- Решетка магу не помеха.

- Может, и так. Но сдается мне, сразу воевать он не полезет. А если так, то сперва глянем, что там за хрен с горы нарисовался.

- У тебя весьма образный язык, - заметил Винченцо. И с трудом сдержал улыбку. Почему-то подумалось, что Дикарь не оценит этакого высокого знакомства.

Определенно.

Глава 30

Глава 30

Ирграм

От запаха мертвечины чесался нос. И он чихал. Раз за разом. Мертвецы не пугали, отнюдь. Все же он слишком долго был магом, чтобы не привыкнуть к покойникам. Да и болезнь не внушала страха. Ирграм нутром чуял, что для него чума не опасна.

Хуже, что запах этот напрочь перебивал другие.

Особенно тот, нужный.

Ирграм ведь искал.

Старательно.

Не только он. Другие тоже. Ирграм не был уверен правда, ищут ли они то же, что и он сам, но подозревал, что да. Впрочем, их поиски тоже были безуспешны.

Иначе он бы услышал.

Понял.

А так… он чувствовал шкурой темный полог силы, которая сочилась словно бы из-под земли. Но в подземелье она как раз и не ощущалась.

Он спускался. Дважды.

И оба раза испытал огромное разочарование. Правда, после понял, что, кто бы ни принес второй камень, он вряд ли сумел бы проникнуть на нижние этажи.

Да и зачем?

Если в камне скрывалась болезнь, то выпускать её следовало там, где людей будет больше.

- Все-таки ты выглядишь жутковато, - заметила магичка, яростно отскребая с рук желтый жир.

Она злилась.

Она все время злилась, и эта злость кипела внутри, не позволяя падать от усталости.

- Вы не лучше, - Ирграм держался у стены, в стороне от окна. День. И опасная близость солнца ощущалась даже сквозь камень.

- Да уж, - Миара провела ладонями по волосам. – Твоя правда.

Грязная. И волосы тоже. Слиплись, склеились в эту вот косу. На шее появились темные полосы. И такие же – на запястьях. Платье пропахло потом, смертью и дерьмом. И пусть она упорно меняла их поутру, но новые платья вбирали в себя запахи моментально.

Это её тоже злило. Пожалуй, лишь немногим меньше, чем люди, которые упрямо мерли.

- Когда они все помрут, я первым делом помоюсь, - магичка закрыла глаза.

Спала она пару часов и то скорее потому, что и её силы были не бесконечны.

- Я залезу в бочку с водой и буду там сидеть… до утра.

Вода в замке была. В колодце.

В колодец Ирграм спустился в первую же ночь, когда все были заняты. Колодец, если подумать, был идеальным местом для того, чтобы спрятать проклятье. И маги это тоже понимали. Они спустились первыми, вернее дикарь, к которому привязали веревку. Ирграм тогда сильно переживал.

Но дикарь из колодца выполз мокрым, раздраженным, но, главное, с пустыми руками.

Впрочем, Ирграм ему не поверил. И спустился сам. Оказалась, ему веревка без надобности. Когти, пусть и не выглядели сколь бы то ни было серьезными, с легкостью пробивали камень. Да и тело скользило по шахте колодца так, будто бы Ирграму случалось проделывать подобное не раз и не два.

Это тоже было удивительно.

Правда, внизу тьмой не пахло. Внизу была вода. Темная. Ледяная. Подземная река несла множество запахов, но ни одного – правильного.

Пришлось подниматься.

Тогда Ирграм едва сумел справиться с разочарованием…

- Слышишь? – магичка вздрогнула. – Трубят. Явился. Падальщик, чтоб его.

Она закрыла лицо руками и чуть качнулась. Показалось, что еще немного и свалится, от усталости ли, от переживаний, но нет, она тряхнула головой.

- Не важно. Так, сколько прибыло за прошлый день?

- Сорок три, - спокойно ответил Ирграм, щурясь. – Тяжелых четверо, остальные – на начальных стадиях.

- Итого?

- Двести семьдесят шесть. Ночью семеро отошли, еще двенадцать, думаю, к обеду. К вечеру – пока не понятно.

Кивок.

И все же она не выдерживает, поворачивается к выходу. И руки дрожат. Миара зачерпывает воду из почти опустевшей бочки, чтобы плеснуть в лицо.

Отряхивается.

И стискивает зубы.

- Дети?

- Есть, - Ирграм чуть морщится.

- Тяжелые?

- Нет. Пока.

- Хорошо.

Вдох. Выдох. И страх. Страх, который она старательно прячет под маской равнодушия. И грязная тряпка, в которую за несколько дней превратилось полотенце, стирает с лица остатки воды. Прикрытые глаза. Спокойное дыхание.

Целители – еще те притворщики.

- Найти кого покрепче, чтобы принесли свежей воды, - теперь её голос звучит равнодушно. Но это тоже часть игры. Ирграм слышит, как нервно бьется сердце. И синюю жилку, вспухшую на виске, видит.

Миара приподняла юбки.

Она шла и шаг её был ровным, спина – прямой. Только темная коса чуть покачивалась из стороны в сторону, словно маятник.

В коридоре магичка остановилась.

- Места, госпожа, - Ирграм решил быть вежливым. – Некуда класть.

Зал, в котором устроили лазарет, был велик, но не настолько, чтобы вместить всех. Вот и пришлось тех, что поплоше, в коридоре оставить. Все одно скоро отойдут, чего уж тут таскать?