— Однако?

— Однако мне понадобится ваша помощь.

— Носить больше камней?

— Нет, — маг покачал головой и смолк, уставившись на целителя.

А тот не торопился.

Он ощупал руки и ноги.

Возложил ладони на плечи, и боль, терзавшая Верховного, отступила. Он едва сдержал постыдный вздох облегчения, и мысленно укорил себя за слабость.

Меж тем маг коснулся коленей.

Взял в ладони стопы.

И отпустил через несколько минут. Дышать стало легче. И сердце забилось ровнее. И вдруг показалось, что все-то болезни отступили, что он вновь молод и полон сил. А заодно уж устремлений.

— Не стоит обманываться, — тихо произнес маг-целитель. — Это временное облегчение. Но я постараюсь, чтобы вам и вправду стало легче.

Кровь он брал тонкой железной иглой, которая крепилась к шару. Шар был стеклянным, и Верховный зачарованно наблюдал, как наполняется он красной жидкостью. Вид собственной крови вдруг вызвал невероятное отвращение.

Замутило.

— Вам нужно будет прилечь. Отдохнуть. Поесть. И есть больше мяса, возможно, бульонов. Я напишу.

Маг-целитель спрятал шар с иглой в коробе, откуда достал три флакона.

— Утром, днем и вечером, — он поставил их по очереди. — По три капли. Во время еды. Или растворив в молоке. Вкус не слишком хорош, но это для укрепления сердечной мышцы.

— Благодарю.

Надо будет поблагодарить иначе, достойно, однако Верховный подумает о даре, который мог бы сполна выразить его благодарность, позже. Теперь его ждала беседа.

— Вы, — Ирграм заговорил лишь когда целитель покинул комнату. — Верно слышали, что ваш Император собирается выбрать себе жену.

— Или жен, — согласился Верховный.

— А можно не одну?

— У его отца было семь жен и две дюжины наложниц. И множество наследников.

— И куда они подевались?

Опасный вопрос. Лишь чужак способен задать его, рассчитывая, что ему действительно ответят.

— Когда Император возложил на голову венец из перьев цапли, он устроил большой праздник во славу всех богов, что берегут его род и земли.

Жрец замолчал, надеясь, что и сказанного будет достаточно.

— П-понятно, — маг и вправду понял, стало быть не так глуп.

— Боги благословили его, — Верховный посмотрел на собственные пальцы, к которым вернулась вдруг прежняя подвижность. Он даже не отказал себе в удовольствии пошевелить ими, радуясь тому, что движение не причиняет боли.

— Это хорошо. Наверное. Простите. Некоторые ваши обычаи чужды мне. Но я не собираюсь осуждать.

— Это было бы крайне неразумно.

— Да. Я. Мне нужен совет. Ваш. Насколько я понял, Император не слишком хочет жениться.

И вновь же опасная тема, но, верно, сила, бурлившая в Верховном, сделала его неосмотрительным.

— Его сердце было отдано той, что ныне пребывает в чертогах Ушедших. Да будет легким её путь, — Верховный коснулся пальцами лба. — И когда она была жива, Император не помышлял о других женщинах.

— Тогда понятно.

— Что тебе понятно, маг?

— Его желание отомстить. Признаюсь, я… не слишком хочу вмешиваться. Но похоже, выхода нет. Он полагает, что тот, кто убил его жену, попробует вновь вмешаться, скажем так, в процесс. А я пока не представляю самой сути этого процесса! Как все происходит?

Он и вправду был растерян, этот человек в пышных одеждах. Но отчего бы не помочь? Император, пожалуй, прав. Кто бы ни стоял за смертью темноокой Милинтики, а мешала она многим, он не упустит удобного случая.

И использовав магию единожды, вновь к ней обратится.

Скорее всего.

— Когда-то давно, когда наши предки лишь ступили на эти земли, их было мало. Особенно женщин, — Верховный понял, что с удовольствием прилег бы, и не на соломенный матрац, к которому, казалось, давно уж привык, но на перину.

Под пуховое одеяло.

— Некоторые воины решили взять в жены женщин этой земли, а другие желали сберечь свою кровь. Из них-то и пошли ветви Великих родов.

Маг слушал внимательно.

— После уже они тщательно оберегали чистоту крови, полагая лишь её благословенной.

И вина бы он выпил, горячего. А к нему бульона, чтобы всенепременно наваристого, душистого. Странные желания, позабытые, почти противоестественные для того, кто привык обходиться малым.

— И ныне существует семь родов, которым удалось почти невозможное. Никогда-то их кровь не мешалась с иной. И оттого лишь среди дочерей этих родов Император может взять себе жену.

— Благодарю.

— Милинтика происходила из низкого рода. И поэтому многих оскорбило её возвышение. Ей простили бы, останься она наложницей, даже любимой, но Император пожелал нарушить закон.

И ни к чему хорошему это не привело.

— Она родила Императору трех дочерей, но в живых осталась лишь старшая. Император любит её. Очень любит, — Верховный замолчал, раздумывая, не слишком ли много было сказано.

— Я ценю вашу откровенность. И клянусь силой, что ни одно слово, произнесенное здесь, не будет передано кому-либо.

На ладони вспыхнула и погасла искра.

— Женщина не может наследовать трон Ягуара, и лишь потому Иолцин еще жива. Однако привязанность к ней Императора ни для кого не является секретом.

— И когда он женится, то… — маг вовремя замолчал.

Некоторые слова не стоит произносить вслух.

— Полагаю, он понимает. И беспокоится, — Верховный коснулся груди. — Что тебе поручено?

— Слушать. Смотреть. Следить. Попытаться установить, не использует ли кто магию. Нашу магию.

— И ты способен это сделать?

— Способен.

— Тогда делай.

— Я боюсь ошибиться. Я хороший маг, но тонкие интриги — не для меня, — вздохнул Ирграм. — Простите. Если вы посоветуете, как себя держать. Если…

— Приходи завтра, — Верховный понял, что прежняя бодрость исчезла, сменившись невероятной усталостью. — И мы продолжим беседу.

— Спасибо.

— Ты мне не нравишься. И я полагаю, что магам не место в Империи. И с куда большим удовольствием я вырезал бы твое сердце, но ты и вправду нужен. Пока.

Кажется, маг вздрогнул.

И все-таки сумел сохранить лицо.

— Вы также. Пока.

Глава 12

Клетка Михе категорически не понравилась. Он попятился и заворчал.

— Не глупи, — сказал маг, стоявший возле сооружения из толстых железных прутьев. — Или ты хочешь, чтобы тебя усыпили? А так оно и будет.

Миха мотнул головой.

Клетка была тесной.

И узкой.

И просто нехорошей.

— Понимаю. Она подавляет энергетические потоки, но так надо, — маг зашел внутрь и вышел. — Видишь, ничего не произошло.

С ним. А Миха, он ведь не животное, чтобы его вот так, в клетку.

— Послушай, — маг явно начинал злиться. — Выбора у тебя нет. Завтра мы, хвала Богам, отправляемся. А потому ты попадешь в эту клетку. Но лишь от тебя зависит, будешь ты в ней пребывать в сознании или же тихо спать до самой встречи с новым хозяином.

— Нет.

— Возможно, что и после неё. Заклятье «Верного рыцаря» не требует, чтобы тот, на кого оно налагается, понимал, что происходит. Ты просто проснешься и поймешь, что всем сердцем, всей душой любишь кого-то.

Миха любил.

Раньше.

Не сказать, чтобы сердцем и душой, но любил. Кого? Он не помнил. Мелькнул образ девушки, от которой пахло чем-то сладким. И кажется, он даже голос её почти услышал. Но вот лица не разглядел. Жаль. Может, если бы удалось вспомнить девушку, Миха вспомнил бы и себя?

— Настолько, что отныне все твои устремления подчинены лишь этому человеку. Ты не то, что убьешь ради него или умрешь, ты шкуру с себя живьем снимешь, чтобы он был счастлив. И это вовсе не красивые слова.

— Видел?

— Да, — щека мага дернулась, а лицо его исказила гримаса ненависти. — Видел. Помню. Поверь, эту дрянь недаром запретили. Не важно. Главное, что обратного пути не будет. Более того, привязка уже начата. Я знаю, что проведены два первых этапа. И ты получил кровь хозяина. Остался третий, после которого можешь забыть о свободе.