Винченцо замедлил еще больше и отделил тонкую нить.

— Держи…

— Я… извини, — само собой у мальчишки не получилось. Никогда и ни у кого не получается с первого раза.

— Давай, — Винченцо потянул новую нить. — Если хочешь, можешь представить, что это и есть нитка. Подержи в руках.

Джер вытянул пальцы.

А Дикарь сел рядом, наблюдая за происходящим, но не вмешиваясь.

Нить, само собой, скользнула сквозь пальцы, и Джер дернулся, пытаясь подхватить.

— Не выйдет. Она не материальна.

— Но горячая…

— Большей частью нематериальна. И тепло ты ощущаешь не пальцами…

Потому что даже сломанные его чувствуют.

— Сила, представь, что она идет в руку, окутывает её, как…

— Перчатка?

— Именно.

— Тебя так учили?

— Нет, — чуть помедлив, ответил Винченцо. — Ты не отвлекайся.

— Я не отвлекаюсь…

А ведь Джер восстанавливался, если не мгновенно, то куда быстрее, чем сам Винченцо. Он будто не чувствовал, насколько пустой, разреженный здесь воздух.

Или не воздух?

— Смотри, я начну движение, ты продолжишь…

Следующие несколько часов прошли, возможно, не так эффективно, как могли бы, но вполне увлекательно. И мальчишка не отлынивал. И под конец у него даже вышло худо-бедно контролировать всплески силы. И высоту огненного столпа на ладони.

— Хватит, — Винченцо понял, что и сам устал, хотя, казалось бы, что он делал, кроме как поддерживал и направлял. Но нет, он чувствовал себя опустошенным.

— Но получается же!

— Хватит. Для первого раза более чем достаточно. Ты молодец. И все у тебя получается.

— Да?

Сколько недоверия. Его, похоже, нечасто хвалили. Хотя… Винценцо в принципе не хвалили. Сколь бы он ни старался, почему-то получалось, что старается он мало.

Недостаточно.

Для чести которую ему оказали… и пальцы вот заболели, хотя это скорее фантомные ощущения. С чего бы им? Столько лет прошло. А тогда зарастил он их сам и быстро, правда, не с первого раза ровно, но опыт — это опыт.

А теперь вот.

— Иди, — Винченцо указал на лагерь. — Миара наверняка что-нибудь да сварила.

— Ага…

Парень поднялся и закряхтел.

— Я думал, что магом — это так… рукой махнул и опа.

— Полная, причем, — поддержал Винченцо. А затем не выдержал, усмехнулся. — На самом деле для выброса энергии ничего больше не надо. Ты сейчас и вправду можешь махнуть рукой и создать волну огня.

— А почему огня?

— Понятия не имею. Есть разного рода исследования. Но мне кажется, что дело именно в том, что сама суть энергии ближе всего именно к пламени.

Объяснение, которое по сути ничего не объясняло, но мальчишке хватило. Он встряхнул руки и посмотрел на ладони.

— А ведь я все-таки стал магом! Жаль, отец не увидит…

И ушел.

А с ним и девчонка, которая все это время просто сидела на краю поляны и наблюдала. Винченцо о ней и позабыть-то успел. А теперь вспомнил и подумал, что это ненормально, чтобы ребенок пару часов вот просто сидел и…

Дикарь посмотрел парочке вслед и поднялся, потом руку подал, которую Винченцо принял.

— Это ведь не так просто, как ему кажется? Магия?

— Не так, — согласился Винченцо. — Сила… чем её больше, тем жестче должен быть контроль, чтобы не получилось, что он разозлится и выплеснет. И если вон, в сторону, то ладно, но ведь и на нас может. А силы как раз у него с излишком… но ничего. Научится. Куда ему деваться.

— И что дальше? Кроме того, что учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал… один мудрый человек?

— Сложно сказать, — Винченцо сделал глубокий вдох и руки зачем-то за спину спрятал. — С его уровнем он был бы неплохим приобретением для рода. Но он вряд ли захочет приносить клятву служения.

— У него замок есть.

— Да… и нет. Ты и вправду думаешь, что его возвращения ждут?

Дикарь хмыкнул, но ответил:

— Думаю, что там очень удивятся, если вдруг он вернется. А рады не будут. Кто там сейчас при власти, понятия не имею. Но факт, что власть — такая штука, неделимая. С магом, который Карраго в угол загнал, в лучшем случае договорятся… если тому нужен был именно Карраго, то к чему убивать остальных.

Винченцо не стал мешать чужим рассуждениям. Иногда… иногда причин не было.

— Но напрямую никто не решится противодействовать. Магу. Я верно понял?

— Напрямую — да. Но есть яды. На магов они действуют много хуже, но если целью задаться, то можно найти… кроме того…

Он замолчал.

— Маг такой силы вне… Города — это опасно. Это ставит под сомнение саму необходимость существования города как места, где живут маги. Только там и живут истинные маги.

— А потому…

— Как только кто-то поймет, что в мальчишке не просто какие-то там отблески силы, которые порой случаются то тут, то там… ему не жить.

— Понятно.

Дикарь посмотрел на небеса.

— Что именно?

— Придется все-таки устраивать революцию…

Хорошая шутка.

Наверное.

— Слушай, — Дикарь все еще смотрел на небо. — Тебя это не смущает?

— Что именно?

— Да… как тебе сказать. Такое вот ощущение, что это небо — оно не совсем настоящее.

— В каком смысле?

Винченцо посмотрел. Сегодняшнее небо мало чем отличалось от вчерашнего и позавчерашнего. Именно.

Вот что его царапнуло. Еще вчера.

— Облако, — Винченцо указал на облако. — То вон, на кролика похожее. Вчера оно было там… только под другим углом повернуто.

— И не только оно. Значит, мне не примерещилось, — Дикарь потер глаза. — Что ж… наверное, это хорошо.

— Чем? — было стыдно признаться, но вот эти облака, которые выглядели вполне настоящими, но вряд ли настоящими были, пугали Винченцо. Пусть даже страх был совершенно иррациональным.

— Тем, что система худо-бедно работает.

Совершенно не успокоило.

Какая система? И при чем здесь облако, которое совершенно точно было вчера и позавчера, просто повернутое иначе.

— И плохо, — заключил Дикарь. — Потому что мы понятия не имеем, что происходит во внешнем мире. Только… остальным не говори, ладно?

Винченцо еще раз посмотрел на небо, которое выглядело до того настоящим, что он ненадолго даже усомнился в том, стоит ли верить, не произошло ли ошибки, и кивнул.

В конце концов, пока с небес не падают звезды, они могут быть и нарисованными.

Глава 36

Глава 36

Ирграм

Лес редел.

Он понял это, пожалуй, раньше прочих. Даже не потому, что дерева стали тоньше, а кустарник и вовсе почти исчез. Скорее уж плотный полог листвы разошелся, пропуская солнечный свет. Но здесь он был каким-то не таким. Причем сложно понять, в чем именно это проявлялось.

Небо зыбкое.

И солнце, если приглядеться, будто пеленой подернуто, главное, долго глядеться не получалось, потому что глаза наливались слезами, а то и вовсе начинали чесаться и так, что Ирграм с трудом сдерживался.

Но… не так.

А главное, они приближались.

Это Ирграм ощущал там, внутри себя, то ли под сердцем, то ли там, где налилась силой пластина. Он то и дело трогал её, проверяя, на месте ли она.

На месте.

Рытвенник тоже почувствовал что-то этакое, если перестал рыскать вокруг и вовсе теперь предпочитал не отходить от Ирграма надолго. Правда, теперь он то и дело забегал вперед, останавливался, плюхался на зад и сидел, дожидаясь Ирграма.

И людей.

Место было слишком уж странным, потому и сам Ирграм старался держаться неподалеку. В чем-то, надо полагать, они с рытвенником были похожи.

А солнце припекало.

И главное, жара.

Духота.

Воздух вязкий. Пот по шкуре течет ручьями, хотя Ирграм точно знал, что его шкура к потению не приспособлена. И этим тяжко. Миара дышит раскрытым ртом. Черные волосы её свалялись, и по пыльной шкуре расползлись потеки. Она то и дело останавливалась, но потом стискивала зубы. И шла дальше.

Главное тоже странно.