Я только хмыкнул в ответ — кругом одни заговоры. После плотного ужина помчался домой, и вот тут меня ждал сюрприз…

Возле ворот стоял знакомый черный «Мерседес». За рулем сидел хмурый Хаяси. Он кивнул мне, когда я приветственно махнул рукой.

Если Хаяси здесь, то вряд ли для того, чтобы просто постоять у ворот и похмуриться. Значит, у нас в гостях была Мизуки Сато. Давненько её не видел, надо зайти — поздороваться. Однако, первым делом я проведал тануки. Киоси продолжал спать своим зачарованным сном. Мух стало больше — я так и не купил липкую ленту. Хреновый я товарищ…

— Ничего, скоро очнешься и тогда помоешься! — сказал я, помахав полотенцем над лежащим Киоси.

Мух позабавили мои махания, и они вылетели на перекур, чтобы обсудить действия блондинистого пухляша.

— Ты зайдешь или возле тануки ляжешь? — донесся из окна раздраженный голос Мизуки.

— Я тоже рад гостям! — крикнул я в ответ. — Сейчас зайду!

Как только зашел в дом, оставив обувь на пороге, так сразу же почувствовал неладное. Вместо ароматов заваренного чая в воздухе витали тяжелые запахи спирта и лекарственных мазей.

Мизуки вышла из комнаты сэнсэя с нахмуренными бровями:

— Где ты был, малыш? Почему оставил сэнсэя одного?

— Сначала учился, а потом нечаянно купил кафе.

— И всё? Это все проблемы, которые у тебя были?

Я почувствовал неладное. Неспроста она так спрашивала… ох и неспроста. А ещё брови на красивом лице так хмуро изгибались, что начали походить на мохнатую сойку.

— Что с сэнсэем?

— Умер твой сэнсэй, — бросила Мизуки. — Умер, пока ты кафешки направо и налево покупаешь…

— Норобу! — с криком я ворвался в комнату сэнсэя.

— Да кому ты веришь? — прозвучал в ответ скрипучий голос.

Сэнсэй лежал на своей кровати, укрытый одеялом. На его лице красовались кровоподтеки и синяки в таком количестве, словно Норобу упал с площадки пятого этажа и носом пересчитал все ступеньки. Синева боролась с багрово-желтыми пятнами за территорию. Нос навис переспелой сливой над пухлыми губами. И без того узкие глаза вообще превратились в две щелочки, между которыми вряд ли пролезет лезвие бритвы.

— Кто? — вырвалось у меня.

— Хуй в кожаном пальто, — проскрипел Норобу. — Сам себя покалечил из-за того, что у меня такой непутевый и ленивый ученик.

— Да чего ты сразу? Утром же друзьями были… Кто тебя так разрисовал?

— Сказал же — сам!

— Да сам ты себе прыщ выдавить не сможешь, всё тануки заставляешь. Чего ты…

— Это Дзун Танагачи его околдовал, — произнесла Мизуки. — Заставил его тело самому себе наносить удары.

Дзун Танагачи… главный оммёдзи, у которого мы должны были попросить свиток, где описан способ борьбы с онрё. Получается, что сэнсэй Норобу не дождался меня, пошел сам и…

— Куда же ты один-то? — покачал я головой. — Надо было подождать…

— Малыш, а вот не хрен было заставлять старика ждать! Если договорились, то, значит, договорились! — рявкнула Мизуки. — Он твой наставник, а ты… ты подвел его! Так не делается, малыш! Для этого должны быть очень веские причины!

— Но я…

— Что «но я»? Будешь отмазываться? Тебе сказал наставник, чтобы ты пришел после школы домой, почему ты так не сделал? Какая причина послужила твоей задержкой?

— Я сказал Сэтору, что это я убил его отца, — упавшим голосом проговорил я в ответ.

— Что ты сделал? — ахнула Мизуки. — Неужели тебя так много били по голове, что мозг её покинул? Ты охренел?

— Да нет, мы договорились на моё участие на «Черном Кумитэ»…

— Твоё… участие… — на щеках Мизуки выступил румянец. — Как?

Она подошла вплотную, я почувствовал запах её духов, а глаза едва не сломал, пытаясь не дать им опуститься ниже линии женского подбородка.

— Ну да, когда мы вызвали онрё старшего комиссара Мацуды, то другого выхода не оставалось, чтобы он не убивал моих друзей. Иначе…

Хрясь!

Должен признаться, что видел движение руки Мизуки. Даже перехватил в воздухе, заблокировав удар. Только потом сообразил, что надо было допустить оплеуху. Красивое лицо исказилось злобой на миг. Следующий удар я уже не успел заметить. Даже не сообразил поставить щит или накинуть Доспех Духа. Зато, когда меня ослепила вспышка и возникло ощущение полета, я успел пожалеть об этом.

Меня пронесло по гостиной, моей комнате, выбросило в окно, а приземлился уже на палатку Киоси. Под моим весом она промялась и сложилась карточным домиком. Я запутался в стропах и начал выбираться, под крики Мизуки, вылетающие из окна:

— Да вы совсем охуели? Что вы творите, демоны сутулые? Как можно было вляпаться в такое дерьмо? Мало того, что вы вляпались, вы извалялись в нем с ног до головы. Какого хуя вы творите? Что в ваших пустых головах? Ладно, этот молодой уёбок, а ты, сэнсэй Норобу, почему ты его не остановил? Зачем вызвали дух убитого? Вам своих врагов мало?

— Чего это Мизуки-сан раскричалась? — раздалось подо мной. — И почему тут так пахнет?

— Киоси? Ты очнулся? — вскочил я на ноги и тут же схватился за грудь.

Удар Мизуки был очень силен. У меня только с третьего раза получилось вздохнуть. Ух, врезала так, словно хотела выбить из меня всё дерьмо одним ударом.

Пока я сдерживал выступившие слезы и пытался унять жар в груди, попутно сканируя тело на предмет повреждений, из-под полога вылезла заспанная рожица Киоси.

— Чего там? — кивнул он на дом, откуда доносились крики Мизуки.

— Мизуки-сан распекает сэнсэя за плохую выучку своих учеников, — проговорил я.

— Ух, бедный сэнсэй Норобу. Кстати, а почему я здесь и кто навалил в мои брюки?

— А ты ничего не помнишь?

— Помню, как слегка испортил ваш ритуал, потом пробрался в дом и попробовал очень вкусное… А потом уже на меня кто-то упал, а сам я оказался в палатке. Это ты упал, босс?

— Да, поскользнулся на подоконнике, — пожал я плечами. — Ладно, пойдем спасать сэнсэя, пока Мизуки не прикончила его окончательно.

В дом мы входили уже осторожно. От Киоси шел очень стойкий запах… Я старался не дышать рядом с ним.

— Киоси… — произнес сэнсэй, заметив около меня маленького оборотня. — Ты проснулся…

— Ага, вернулся! — Мизуки метнула в меня гневный взор. — А ну, рассказывай всё по порядку. Почему от тануки так пахнет?

— Тебя испугался, — ответил я. — Ты же вон какая грозная.

— Я сейчас тебе ещё разок накачу, малыш! Не беси меня! А ну, садись и рассказывай, что у вас произошло!

— Ты давай в ванную и отмывайся как следует. Потом приходи, на кухне немного лапши осталось, — сказал я тануки.

Тот кивнул в ответ и испарился. После этого я присел возле сэнсэя и поправил ему одеяло:

— Ты как, сэнсэй Норобу?

— Бывало и лучше, ученик… Но терпимо… терпимо…

— Не испытывай моё терпение, малыш! Я сейчас тебя ещё раз ударю! Вот только после второго удара ты станешь похож на сэнсэя! А-а-а, так ты накинул Доспех Духа? Хитрец… А ну, рассказывай всё как было!

— Расскажи, Изаму, — кивнул сэнсэй. — Не играй с огнем… Видишь, госпожа Сато настроена решительно.

Не Мизуки-сан, не Мизуки-тян, а госпожа Сато. Похоже, что Мизуки своей гневной отповедью разозлила старика. Она неторопливо перевела взгляд на старика, а потом вернула его обратно.

Помните, что я говорил о роли женщин на руководящих должностях? Уверен, что даже после беременности Мизуки с легкостью заберет своё место обратно. Она могла быть очень убедительной… Даже грудь отозвалась наплывом боли в ответ на мои мысли.

Я вздохнул и начал говорить. Рассказал всё, что вы и так знаете, чуточку приукрасил свою роль в сложившейся проблеме, но, в целом, поведал всё близко к тексту. Когда же рассказал о босодзоку, то брови Мизуки взлетели чуть ли не к линии бровей. Правда, я умолчал о Минори… из скромности.

— Один? Против одиннадцати? Это… Малыш, это очень круто. Врешь, наверное? И было-то их всего трое…

— Нет, их было одиннадцать, — флегматично ответил я. — Сам не понял, как это произошло…

— Он перешел на уровень «специалист»… — подал голос сэнсэй. — Сегодня он мог даже горы двигать…