— А я… — Киоси всё-таки закрыл глаза, но продолжал исполнять удары. — А я… А я… Очень ценю и уважаю твоё мнение. Мне нравится, как ты одеваешься и как от тебя пахнет. Когда ты идешь по улице, то кажется, что сакура сбрасывает цветы, чтобы не сгорать от стыда, проиграв соревнование в красоте…

— Ух, вот это ты загнул. Но красиво. Давай дальше, — подбодрил я тануки.

Я продолжил делать удары, старался, чтобы наши удары были похожи.

— Ты украшаешь этот мир и делаешь его лучше… — уже увереннее сказал Киоси. — У тебя такая кавайная внешность, что никто не сравнится с тобой по красоте. А твоя душа такая добрая и нежная…

— Кхм… Мальчики… Я думаю, что вы на самом деле очень много времени проводите вместе… — раздался за нашими спинами ехидный голос сэнсэя. — Не, я не гомофоб, я просто против пидаров…

Мы с Киоси замерли. Не сомневаюсь, что не только в моей голове возник вопрос: как долго за нами наблюдал сэнсэй? Что конкретно он слышал?

— Мы это… Я… А вот Киоси будет выступать в спектакле и поэтому… — попытался оправдаться я и почувствовал, как уши полыхают ярче пламени.

— Да! Я в спектакле… того… этого… — вякнул Киоси.

— Какой-то странный у вас спектакль, — покачал головой сэнсэй. — Чтобы парень парню в любви признавался…

С его довольной рожи не сходила улыбка. Он поймал двух мальчишек «на горячем» и теперь развлекался по полной. Я улыбнулся в ответ и поймал себя на том, что улыбка вышла виноватой. Вот как будто я и в самом деле сделал что-то плохое.

Если вы не знаете, кто я такой, то могу представиться, пока уши горят ярче кумача. Итак, я попаданец. Тот самый, про собратьев которого написано около полумиллиарда книг. Попал из обычного Санкт-Петербурга в мистическую Японию. Местный мир отличается от нашего наличием магии, оммёдо по-местному. Тут также стреляют, любят, предают и возвышенно признаются в ненависти.

Как будто взяли, да и закинули в технологический современный мир с элементами манги Наруто.

В прошлой жизни я подвизался наемным убийцей. Был убит одной из жертв и перенесся в тело старшеклассника, который к тому же ещё и оказался из касты неприкасаемых. Правда, после закона хинины стали в равных правах с остальными людьми, но… Сила привычка порой сильнее законов, поэтому приходится бороться и с проявлениями дискриминации.

Попал я в ласковые руки Мизуки Сато, дочки главаря одного из кланов якудзы Казенотсубаса-кай, которая тут же ответственно спихнула меня под нежное крыло засушенного терминатора по имени Норобу. Сэнсэй Норобу сначала не хотел меня обучать, но потом сжалился, и в итоге мы с ним скорешились настолько, что души друг в друге не чаем. Но на людях постоянно собачимся, чтобы люди не увидели наших слабых мест.

Так как я в теле хинина, то и судьба моя должна быть незавидной. Максимум — работа ассенизатором или другая какая грязная шабашка. Простолюдину из бывшей касты неприкасаемых императорский дворец не светит. Но родители Изаму Такаги (так зовут пацана, в теле которого я обретаюсь) решили, что пусть у их сына судьба будет лучшей, чем у них. Родители добровольно пошли в рабство, лишь бы Такаги мог выучиться в старшей школе среди детей аристократов и стать человеком.

Да-да, вот такая вот самоотверженность. Однако, их мысли встали поперек горла одному полицейскому чину, который по совместительству был главой другого клана якудза Хино-хеби-кай. Сынок полицейского, Сэтору Мацуда, учился в одном классе со мной! И это донельзя раздражало старшего комиссара. Он начал чинить мне различные козни, шантажировать жизнью родителей, заставлять участвовать в соревнованиях со смертельным исходом, но в итоге моё кунг-фу оказалось сильнее.

На жизненном пути к нашему с сэнсэем тандему присоединился маленький оборотень — тануки по имени Киоси. Он оказался непоседливым, ленивым и непослушным. Возможно, именно поэтому и взяли на воспитание — мы ещё надеялись сделать из него человека.

После смерти старшего комиссара Сэтору взял на себя управление кланом якудза. Он так ловко подставил меня под месть рыжеволосой кицунэ по имени Шакко, что та едва не укокошила вашего непокорного слугу. На этот раз мне повезло. Не укокошили. Хотя и очень старались.

В процессе моего укокашивания получилось выяснить, что и Сэтору и Шакко глотали волшебные пилюльки одного из аристократов. Стали при этом очень быстрыми и сильными. А фармацевт-аристократ вознамерился уничтожить меня. Причем не один, а вместе с девятью друзьями, которые тоже были не пальцем деланные. Постепенно у меня получилось убедить их всех, что моё кунг-фу со времен старшего комиссара не ослабло. После этого я обрел проблемы с девятью отцами-аристократами, но вроде бы получилось и это разрулить. У меня на руках оказалась запись признания доктора с пилюльками. Правда, эта запись стоила жизни одному неплохому человеку, но… Месть за этого человека была достойной.

Теперь же кицунэ Шакко узнала про обман, но в итоге на неё нацепили ошейник, готовый в любую секунду взорваться. Мало этого — Сэтору предупредил, что дальше она будет участвовать в «Черном Кумитэ», где после трех боев получит право снова сразиться с ним. Сэтору пока был уверен, что у него получилось меня завалить путем утопления, я же не торопился его разубеждать.

Вот и тренировались мы на заднем дворе сэнсэя… пока он не возник, как всегда невовремя.

— Ладно, ребята, не надо оправдываться. Просто не теребонькайте друг другу, а то до добра это не доведет. Лучше на девчонок переключитесь, научитесь им комплименты говорить… — покачал головой Норобу.

— Да мы это…

— Да мы то…

— В общем, Изаму, слушай сюда, мне плевать, что вы тут делали, но вы прекратили тренировку, а это вообще никуда не годится. Завтра будете тренировать удары с утра и до тех пор, пока солнце не скроется за домом господина Нагано.

— Простите, сэнсэй! — хором сказали мы и поклонились.

— Не прощу. Сказал, что будете отрабатывать и будете отрабатывать! Но это будет завтра. А сегодня… Пойдем, Изаму, я приготовил большой круг для призыва могущественного сикигами. Нужно несколько капель твоей крови, чтобы сикигами слился с тобой и мог помочь в поединке с Сэтору.

— Чего? — я постарался, чтобы мои брови не улетели от удивления куда-то на затылок.

— Ничего. Я вызову могущественного сикигами, чтобы он тебе помог. Тебе ещё сколько раз нужно это повторить?

— Не нужно мне повторять… А это… Надо будет сексом с кем-то заниматься?

— Нет, пока не победишь Сэтору, ни в одну дырочку соваться нельзя… Что приуныл? Я пошутил. Этот сикигами будет питаться твоим боевым духом, поэтому не затягивай со встречей Сэтору.

Я взглянул на сэнсэя. На этот раз на морщинистом лице не было и тени улыбки. Он смотрел на меня совершенно серьезно.

— Подожди, а если я не успею? Что тогда?

— Тогда он за месяц высосет твой боевой дух подчистую и оставит только пустую оболочку. Это будет прекрасным дополнением к пустой голове. Так что ты обретешь единение и покой…

А вот на этот раз улыбка расцвела буйным лотосом. Сэнсэй все-таки сумел меня подколоть и теперь страшно гордился этим. Я в ответ скорчил рожу.

— Ладно, пойдем, покажешь, что у тебя там за сикигами такой, — махнул я рукой.

— Отнесись к этому ритуалу серьезно. Это тебе не хухры-мухры, это могущественный сикигами, следовательно, он требует тщательного подхода. Одна ошибка и всё пойдет насмарку. Да что там насмарку, может произойти такое, что и придумать нельзя. Вернее, можно, но я столько сакэ не выпью. Поэтому ты, — палец сэнсэя показал на Киоси. — Оставайся на месте и даже не вздумай заходить во время ритуала. Дождись того времени, когда мы выйдем на улицу. Понял или уши надрать?

— Понял! — тут же ответил Киоси. — А в дырочку подглядывать можно?

— Мал ты ещё в дырочку подглядывать! Вот подрастешь немного и тогда в столько дырок заглянешь… В общем, чтобы духу твоего в доме не было!

Киоси вздохнул, что-то пробурчал себе под нос. Тихо пробурчал, чтобы сэнсэй наверняка не расслышал. Он направился к торчащему из стены крану. Там мы иногда набирали воду для полива небольшого сада и умывались, когда было особенно жарко. Вот и сейчас, после тренировки было классно умыться. Я с завистью посмотрел, как он плещется и фыркает под струей холодной воды.