— Значит, мир? Драки из-за бабы не будет?

— Не будет. Мы с ней остались друзьями и сейчас она уже встречается с другим молодым человеком. А я… После нашей драки, когда ты вышел один против троих, когда не побоялся бросить вызов сыновьям могущественных кланов… Нет, Изаму, ты меня вдохновил на разговор с родителями. Да, получил я тогда очень и очень хороших звездюлей. Дед и отец пытались меня сначала вразумить словом, а потом делом. Но это пустяки — главное, что я заставил их уважать своё мнение и считаться с моими желаниями. Так что, ты своей дерзкой выходкой разрешил мою огромную проблему и утвердил положение в семье Окамото. Конечно же мир, Изаму! Вот что я хотел сказать тебе, друг.

Я улыбнулся ему:

— Если у тебя ещё найдутся подруги, которым ты вдруг сам не захочешь надавить на клык…

Он шутливо ударил меня в плечо:

— А вот и не угадал, с остальными я сам справлюсь.

— А как повел себя род Учиха?

— Они сначала оскорбились и не хотели пускать меня на порог, но потом мне всё-таки удалось достучаться и до их разумов. Получилось убедить, что не всё в этом мире решают деньги и власть. Что есть место и чувствам. В общем, надавил на жалость женской половине клана, те накапали на мозги мужской и наши кланы остались в доброжелательных отношениях. Из разряда «досадно, но ладно». К тому же, был заключен договор о взаимовыгодном сотрудничестве, это существенно подсластило горькую пилюлю.

— Хорошо, когда всё хорошо заканчивается. Надеюсь, что и с группировкой Хаганеноцуме-кай всё закончится хорошо.

Масаши положил мне руку на плечо:

— А вот это мы должны узнать у наших старших людей. Я сказал отцу и деду про повод твоего прибытия, и они жаждут тоже принять участие. Никому не позволено обижать род Окамото. Да чего ты так смотришь? Ты свой долг отдал, поставив на кон собственную жизнь. Идем.

— Идем. Старшие могут поделиться мудростью веков. Да и армией, если что, помогут.

Масаши кивнул:

— Ну да, мои десять бойцов вряд ли смогут справиться с сотней якудза.

— Какие десять бойцов? — непонимающе взглянул я на него.

— Обычные десять бойцов из моего отряда. Неужели ты думал, что сын Окамото будет обходиться без личной армии? На них я тренирую эффективность управления и заодно обучаюсь ответственности за людей.

— То есть, тогда…

Я на миг задумался — а если бы тогда против меня вышли десять хорошо обученных бойцов? Что бы я стал делать? Ответ пришел сам собой — снимать портки и бегать. Пытаться бегом спасти свою никчемную хининскую толстую шкуру.

— Да, Изаму, тогда я мог вызвать подкрепление, но ты был один против троих. Так что это могло стать для меня позором. А от позорного пятна бывает очень трудно избавиться. Поэтому пять человек охраняли территорию школы и не вмешивались в поединок. Ты же не хотел меня убить, иначе лег бы до начала уроков на ступенях школы. Заметил моих воинов?

— Нет, вообще ни одного, — честно признался я.

— А они были. Просто не попадались на глаза, но постоянно были рядом.

Вот тебе и здрасте. Да он мог щелчком пальцев раскатать меня по асфальту в тоненький, но жирненький блин, а в итоге позволил отлупцевать себя. Ну, как позволил… Я сам ребятам накидал по первое число, но всё же. Я ещё больше начал уважать Масаши. Пусть они вышли трое против одного — всё же я сам их спровоцировал на это. Но вот то, что он не стал применять базуку против воробья — это многого стоило.

Мы прошли мимо вооруженной охраны в поместье. Я заметил, что число охранников увеличилось на десяток по сравнению с прошлым разом. На стенах забора появились новые декоративные башенки. Могу со стопроцентной уверенностью сказать, что там поселились снайперы, которым дали задание обшаривать оптикой всю прилегающую территорию в пределах километра.

Я разулся на ступеньках и поставил свою обувь рядом ещё с десятком ботинок, кроссовок и тапочек. На этот раз Масаши повел меня в комнату для приема пищи. Мы прошли по просторным залам, ступая по едва похрустывающим бамбуковым циновкам. Или это была дань традициям, когда циновки специально хрустели, чтобы в тишине не могли подкрасться ночные незваные гости — ниндзя, или же специфический антураж, отдающий дань уважения старине.

На стенах картины в стиле суми-э, когда тушью выводят каждый волосок и получаются призрачные, мистические полотна, полные загадок и томительной грусти. Особенно мне понравился самурай, стоящий возле клена, с которого слетали листья. Такая тоска была в его взоре, что мне даже взгрустнулось и я приуныл. Правда, ненадолго — когда в сторону отъехала очередная расписанная дверь, то перед нами открылась большая гостиная.

Члены семьи Окамото уже сидели за столом. Так как встреча касалась мести и возможной крови, то женщин семьи попросили поесть в другой комнате. Тут же находились одни мужчины. Помимо старшего Окамото и его сына за столом сидели мастер Нагаи и лысый мужчина со шрамом на щеке. Судя по мускулистой фигуре лысого — он либо являлся личным телохранителем старшего Окамото, либо заведовал его армией.

— Доброго вечера в поместье, радостного часа для ужина, — поклонился я всей честной компани.

— Ещё раз здравствуй, молодой хинин, — сказал старший Окамото и показал на свободное место. — Присаживайся и расскажи новости, которые ты нам принес.

Я кивнул, присел и с поклоном принял пиалу чая, которую протянул средний Окамото. Поблагодарил за то, что тратят на меня своё время и начал рассказ про Киоси. Закончил тем, что у меня в груди появилось жгучее желание отомстить как за свою рану, так и за родителей тануки. А если у нас есть общий враг, то мы могли бы объединить силы в общем сражении.

— Скажите, молодой Изаму, а сэнсэй Норобу тоже согласился участвовать в этой операции? — спросил мастер Нагаи, когда я закончил.

— Да, он тоже хочет напомнить Хаганеноцуме-кай, что не всё в этой жизни измеряется деньгами.

— Что же, это благородное дело. Я целиком и полностью поддерживаю своего коллегу и думаю, что смогу быть полезен в вашем предприятии, — ответил мастер Нагаи.

— А как вы хотите наказать эту кодлу? И, главное, кого именно? — спросил лысый человек со шрамом.

Судя по резким, отрывистым словам, его глотка больше привыкла отдавать приказания во время боя или тренировки, чем вести застольные беседы. Похоже, что я угадал с определением лысого, как генерала армии Окамото.

— В данный момент мы нацелились на Ёсимаса Сакурай, вакагасира Хаганеноцуме. Но можем прихватить и человека по имени Иоши.

— И как же вы хотите это сделать?

— Для начала мы хотим собрать информацию по поводу этих двоих. Где они бывают, где обедают, где живут и где прогуливаются. Чем больше информации, тем лучше, — начал говорить я, глядя, как лысый одобрительно кивает. — Потом устраиваем засаду, из которой вытаскиваем этих двоих. Лично у меня только пуля за пулю, но всё остальное я предоставлю на усмотрение Масаши и Киоси. Они кровники этих двоих людей, им двоим заканчивать то, что начато против них.

Мужчины клана Окамото переглянулись. Они переговариваются телепатически? А такое вообще возможно? Надо будет спросить у сэнсэя.

Вдруг они сейчас матерят меня в общем чате и перекидываются смайликами? Да ну, бред какой-то. Если и обсуждают, то плюсы и минусы моего предприятия.

— Такаги-сан, ты говоришь очень убедительно. Резоны твои ясны и прозрачны. Вот именно так говорил бы и я, придя в другой клан, чтобы выманить нужного человека из-под защиты охраны, — проговорил с улыбкой старший Окамото. — Я в тот самый первый раз подумал, что ты из Хаганеноцуме. И разыграно всё было как по нотам, чтобы втереться к нам в доверие. Даже пожертвовали малозначительным снайпером… Но сейчас, когда ты предлагаешь такое…

Я улыбнулся в ответ:

— Я понимаю вас. Я бы тоже недоверял мальчишке, который ещё учится и у которого молоко на губах не обсохло. Но, мастер Нагаи, вы прошлый раз давали порошок правды тому снайперу, так почему бы…

В этот момент в моей голове словно стрельнуло — а ведь тот чай, который дал мне средний Окамото… Ведь он…