Но вот мигнул свет под потолком. И лениво, словно нехотя, стал расползаться. Тончайшие прожилки устремились по камню, складываясь сложным световым узором. Он повторился и на стенах.

— Добро пожаловать, мастер Отху, — произнес нежный голос.

Ирграм крутанулся.

Никого.

И живых он не чуял. Вовсе никого не чуял, кроме себя и рытвенника. А тот сидел спокойно, только скалился.

Световые полосы поползли и по металлу, расчерчивая его на квадраты разной площади. А еще спустя мгновенье перед Ирграмом повис светящийся прямоугольник, в который он, после нескольких секунд разглядывания, все же тыкнул пальцем.

— Развернуть экран? — вежливо осведомился прежний голос.

— Кто ты? — Ирграм снова осмотрелся.

Никого.

Шуточки Древних.

— Голосовой помощник. Копия номер три-семь согласно пятой вертикали. Личное имя — Иль-яр, мастер Отху.

— Где ты?

Голосовой… голосовой — это связано с голосом. Помощник — куда более ясно. Это тот, кто должен помогать.

— Запись моей личности занимает ячейки номер…

Голосовой… голос… возможно, это и есть голос? Голем? Искусственный и нужный… для чего? Управления? Помощь с управлением. Поэтому и помощник. Он выполняет ту же функцию, которую выполняли рабы?

Или почти ту же.

— Что это за место?

— Мастер Отху шутит? К сожалению, мой функционал не предусматривает наличия способности воспринимать и адекватно реагировать на шутки. Требуется интеграция дополнительных модулей.

— Не шутит. Что это за место?

— Резервный координационный центр. Система запрашивает разрешение для проведения контрольного сканирования… система… — голос осекся и замолчал.

— Ирграм? — а вот этот Ирграм узнал и поморщился. — Я просила ничего не трогать.

— Роза, — Ирграм задрал голову, но Розы не обнаружил.

— Зачем ты активизировал систему, если понятия не имеешь, что с ней делать?

Допустим, он бы разобрался.

Наверное.

Со временем — так точно.

— Ты здесь, — Ирграм снова осмотрелся, убеждаясь, что все еще один в этой огромной зале. Не считая рытвенника. — Как?

Появилось желание пойти проверить.

Вдруг да тайно выбралась из яйца?

— Физически я пребываю внутри медицинского модуля, который осуществляет калибровку нервной системы тела. К сожалению, ошибки синтеза оказались куда серьезнее, чем я предполагала.

— Но… как тогда?

Ирграм задрал голову.

Через что она разговаривает? Дырки в стенах? Нет, это как-то слишком уж примитивно. Скорее всего имеет место некий артефакт Древних.

Ирграм не ощущал колебаний силы, но давно уже понял, что с Древними все куда сложнее.

— А голосовой помощник где? — Ирграм крутанулся, пытаясь заметить, откуда исходит голос.

— Я его инактивировала.

Ревнует?

Женщины часто ревнуют. И эта мысль оказалась неожиданно приятной.

— К сожалению, я не могу закрыть доступ тому, кем ты представляешься, поскольку его приоритет выше моего. Но все-таки я прошу тебя воздержаться от каких-либо действий. Система повреждена. И любое несанкционированное воздействие способно привести к её самоликвидации.

Слева.

Голос доносился слева. Ирграм придвинулся к стене.

— Мне скучно, — сказал он. — И интересно. Что их убило?

— Система сохранила некоторые записи, — после недолгой паузы произнесла Роза. — Я попытаюсь вывести их на экран. Данный вопрос вызывает в моем теле эмоциональный отклик, который я пока не могу идентифицировать.

— Злишься?

— Есть элемент гнева. Перевозбуждение. И ряд других эмоций. Почему они такие?

— Какие?

— Неопределенные.

— Потому что эмоции, — ответил Ирграм. — Стулья здесь есть?

— Мебель создана по принципу преобразования материи в случае необходимости. С возможностью сохранения образца с установленными параметрами.

Ирграм снова ничего не понял.

— Кресло, — жестко произнесла Роза. — Одна единица. Стандартный модуль.

Под металлической столешницей — а Ирграм решил, что эту выдающуюся часть конструкции вполне можно считать столешницей — вспух пузырь. Тоже металлический. Затем он смялся, сжался, чтобы снова вспучиться. Одна форма перетекала в другую, пока не застыла, образовав нечто округлое, стоящее на тонких ножках.

Это стандартное кресло?

Ирграм потрогал.

Пусть кресло и сохраняла серебристый цвет, но на ощупь оставалось довольно мягким. Он присел на край. И покрутил головой. Возможно, стоило кресло подвинуть, но ножки уходили в пол, и Ирграм не был уверен, что оно вовсе способно двигаться.

Меж тем над столешницей замерцало полотно, по краю его побежала зеленая дорожка, а в центре возникло пятно. Черное.

— Записи… частично повреждены. Обработка и реконструкция займет время. Также мне самой необходимо время для анализа происходящего… — Роза чуть смолкла. — Тебе скучно?

Скучно.

Хотя…

Ирграм ткнул пальцем в кресло, глядя, как палец ушел в металлическую его поверхность, оставив ямку. Когда Ирграм палец вытащил, ямка исчезла. Он повторил с другой стороны.

Потом вытянулся, сосредоточившись на ощущениях. Кресло менялось, принимая форму его тела и подстраиваясь.

Интересная штука.

— Скучно, — сделала свой вывод Роза. Значит, она не только слышит и ощущает, но и наблюдает за Ирграмом. — Я запущу видео. Чтобы ты понял, как происходил процесс синтеза.

Пятно в центре расползлось, занимая почти все пространство, очерченное зеленой дорожкой. Но вот в черноте задвигались тени.

— Уровень качества проекции низок… вследствие нарушения работы ряда стабилизирующих модулей, — сказала Роза извиняющимся тоном.

Интересно.

Картинки.

Только живые. И Ирграм моргнул, позволяя зрению приспособиться. Картинки сделались четче. Он увидел подземелье, уже знакомое. Ванны. И человека, что переходил от одной к другой. Человек был облачен в белые одеяния. И одеяния эти укутывали его с головы до пят.

— Что на нем? — уточнил Ирграм.

— Стандартный комбинезон. Препятствует возможному заражению питательного раствора внешними агентами.

Человек время от времени что-то опускал в ванну. Поднимал. Делал пометку на табличке, вроде тех, которыми пользуются варвары. Правда, Ирграм подозревал, что эта табличка не из глины.

— Протокол требует еженедельной визуальной проверки и сличения данных. Система двойного контроля, которая была введена после диверсии группы радикалистов.

— А это кто?

Человек шел. В ваннах было что-то белесое и смутное. И ничего-то кроме не происходило.

— Я уже рассказывала, что человеческая популяция не отличалась однородностью, особенно во взглядах на перспективы дальнейшего развития цивилизации. Часть свободных личностей провозгласили независимость и отказались подчиняться установленным правилам.

— Взбунтовались.

Это было понятно.

— Первое время этот протест считался не представляющим общественной опасности.

Безопасный бунт? Это было уже не понятно.

Любой маг, да и не только маг, но и владетельный барон знает, что не бывает безопасного бунта. Что любой надобно давить в зародыше, и жестоко, дабы у прочих, кто пусть и в мыслях, но допускает возможность бунта, отступило всякое желание идти против законной власти.

— Однако впоследствии движение раскололось. Менее радикальная часть его сосредоточилась на преимуществах жизни в реальном мире, ограничившись отказом от всего, что дает подключение и Система. Они полагали, что каждый имеет право на личный выбор. Их бывшие соратники желали более глобальных перемен, утверждая, что, пока существует сама Система, существование цивилизации находится под угрозой. Что необходима полная ликвидация цифрового пространства с возвращением всех, задействованных вовне личностей в биологические носители. И требовали использовать те носители, которыми личности обладали до перехода.

Тоже не совсем понятно. Но картинка на экране сменилась. Уже несколько человек, все в тех же белых одеяниях, вытаскивали из бассейна мужчину. Молодого, сильного, но явно не понимающего, что происходит. Он дергал руками, крутил головой. Жаль, звука нет.