Так. Изнутри выбраться не выйдет.

И… и снова паника.

А если его бросили?

Скажем, сунули в капсулу, она выдала, что лечить долго, и ждать не стали… и рассчитывали, что сама откроется… или вовсе их убили. Тварь там, цифровые паразиты… их опасность не стоит недооценивать. Они же там ничего о цифровом мире не знают.

А Миара…

— Спокойно, — приказал Миха сам себе. — Надо успокоиться… надо… дышать. Вдох и выдох. Нахрен панику.

Речь все одно была неразборчивой. Но Миха задышал.

Ему было плохо.

Он это помнил.

Карраго вырезал дрянь из Михиного плеча… рука сама поднялась к этом плечу, нащупав гладкую кожу. Но хоть тут не болит.

Затем…

Затем его тело запихнули в эту вот капсулу. А та… та стала работать. В автоматическом режиме, потому что весьма сомнительно, что Карраго с Миарой сходу разберутся и сумеют настроить индивидуальный. Значит, автоматика… и значит, что капсула скорее всего не откроется, пока не закончит работу. А если она до сих пор не открылась, то Миха до сих пор не поздоровел настолько, чтобы его сочли годным для самостоятельного бытия.

Сопротивляться?

Бессмысленно.

Но вот…

Капсула или что там как-то же должны следить за состоянием пациента? А следовательно, его активность просто обязана отметить.

И…

— Эй, — Миха постарался произнести слово четко. — Ты тут?

— Конкретизируйте запрос, — раздалось в ответ. Динамики явно были встроены куда-то в стенки капсулы, потому что голос шел с двух сторон. И порождал волны в растворе.

— Как тебя зовут?

— Личное имя не присвоено.

— Могу я присвоить?

Миха с облегчением выдохнул. Если есть контакт, то… то контакт есть. И варианты появляются.

— Параметр установлен как временный.

Ага. Так… а как назвать?

— Будешь Алисой.

— Принято.

— Алиса… где я нахожусь?

— Медицинский отсек, капсула номер три.

Исчерпывающе.

— Состояние?

— Стабильно тяжелое.

Понятно, Михе показалось, что он выздоровел, но на деле он совсем не выздоровел.

Он заставил себя вытянуться, поерзал, пытаясь принять более-менее приемлемую позу. Хотя… что назвать приемлемым, когда бултыхаешься в жиже, как лягушка в формалине. Только лягушка уже мертвая, а Миха не совсем.

— А полный перечень можно? Что со мной не так?

Миха сцепил руки на груди. И пожалел о том, что спросил. Нет, он не все понял, поскольку ни его разум, ни перевод не способен был совладать с медицинской терминологией, но говорила Алиса долго.

— Понятно, — соврал Миха. — А перспективы?

— Восстановление биологической оболочки завершено на семьдесят три процента.

То есть, смерть ему не грозит.

— Уровень рассинхронизации снижен до условно-безопасного. Процесс деструкции замедлен…

— Однако?

— Требуется энергетическая настройка. И согласие на первичное преобразование биологического носителя.

— Зачем?

— Предел прочности нынешнего низок вследствие генетической разрозненности отдельных элементов. Начавшаяся аутоимунная реакция вызывает отторжение. Возможность развития аутоимунной болезни по принципу…

В общем, рано Миха радовался.

А ведь и вправду… его по сути собрали из разных существ. Основа одна, но понапихали в нее…

— Варианты?

— Снижение уровня аутоимунной реакции и дальнейшим проведением поддерживающей терапии.

Пожизненной, следует полагать.

Да и кто её пропишет? Точнее, если и пропишут, то… местные аптеки вряд ли работают по рецептам Древних.

— Еще?

— Изъятие генетически-чужеродных элементов с заменой их на искусственные генетически-нейтрального статуса.

То есть, если Миха правильно понял, из химеры он превратится в киборга?

Чудесно.

Чудесней некуда.

— Еще?

— Частичная замена на генетически-идентичные элементы с использованием ресурса пластической изменчивости.

— Пойдет…

— Допустимо сочетанное действие?

— Допустимо. Больно будет… — Миха вздохнул. — Впрочем… можешь отключить? Чтоб уснул и проснулся здоровеньким…

Мечта.

— А лучше… в систему бы… в мир духов. Как оно правильно?

А что? Пусть выделят Михе локус индивидуального пользования.

— Переключение фокуса восприятия сознания допустимо. Желаете провести запись резервной копии?

— Чего?

— Сознания.

— А и так можно?

— Уровень наполнения энергией — двадцать семь процентов. Это позволяет хранить менее десяти тысяч копий, а в условиях критической нехватки энергии использовать резервы архивирования.

— Тогда… делай. Только… как я буду знать, что я — это я?

Алиса не ответила.

Раствор булькнул, а потом пришел в движение, и главное, цвет поменял. На черной черноте прорезались белые ниточки, которых становилось больше и больше, больше и… и пузырьки еще красивые, прямо перед глазами появляются.

А легкие перестали на ребра давить.

И ребра болеть.

И вовсе…

Миха провалился в пустоту, чтобы оказаться в уже знакомом нигде. Система? А он…

— Процесс копирования начат, — прозвучало… в голове пожалуй. Но лучше в голове, чем из этой давящей пустоты, пронизанной струнами. — Процесс копирования завершен.

— А могу я на копию посмотреть? — поинтересовался Миха.

И перед ним возник… он сам?

Странно.

В этом мире не имелось излишка зеркал, и получается, он до сих пор считал себя прежним. И знал, что изменился, и даже видел отражение, но… один или два раза.

А тут…

Он поднял руку, чтобы коснуться себя, стоящего напротив. Невысокий. Жилистый. И взгляд такой, недоверчивый. Прошлый Миха смотрел на людей и мир иначе. Он знал, что мир — классная штука.

А люди, пусть и бывают разными, но хороших точно больше.

Кожа смуглая. Рожа наглая и перекошенная. Щурится вот недоверчиво. И ощущение, что ударить готов. Там, дома, Миха такого человека по большой дуге обошел бы. Вот видно же, что уголовник. Или реальный, или потенциальный.

— Убери, — в какой-то момент смотреть на копию себя стало невыносимо. Она мигнула и исчезла. — Где Миара?

Молчание.

— Модератор. Мне необходимо связаться с модератором…

Вспышка.

И мир.

Новый.

На сей раз Миха находится внутри помещения. На лестнице. Каменные ступени. И стены, что характерно, тоже из камня. На левой — гобелены и ковры. На правой — оружие. Секиры какие-то, мечи… И куда идти? Вверх или вниз?

Стрелка появилась на стене, мигнула и исчезла, вернув иллюзии её целостность. Ну да, в местных замках стрелки на стенах не малюют.

Миха и пошел, надеясь, что лестница будет не бесконечной. А то ведь станется.

Впрочем, два пролета, и он встал перед дверью, которая открылась при прикосновении. За дверью обнаружился огромный зал, разделенный надвое. В первой части его нашлось место камину и ковру, креслу, в котором устроилась Миара. Во второй — полкам до самых небес. На полках теснились книги. Разные. Толстые, тонкие, длинные и короткие, крохотные, которые ладонью накрыть можно… и занимающие едва ли не всю полку единолично.

Сказочная библиотека.

Говорящего гримуара на подставке не хватает.

— Ты? — Миара повернулась. Она была в белом платье, какого-то такого извращенного кроя, который выгодно подчеркивал фигуру, хотя и не понять, как. Вроде ни обтягиваний, ни разрезов каких… обыкновенная женская магия.

— Я, — Миха и рукой помахал. — Подумал, чего я там валяться буду, когда тут могу…

— Только не говори, что решил помереть и пришел попрощаться перед смертью.

— Как я могу…

— Никак. Но мне та штука доверия не внушает! Представляешь, она отрезала тебя! Я перестала чувствовать… а она заявила, будто я способствую дестабилизации процессов! — возмущение было ярким. И огонь в камине вспыхнул, едва не выплеснулся на ковер. — Но Карраго сказал не лезть. И сказал, что если так, то связь наша тоже…

— Дестабилизировалась.

— Именно.

— И ты пришла сюда?

— Не приходила. Я… просто отключилась. И оказалась уже тут. А выбраться не могу. Пробовала… подозреваю, что плаваю во второй капсуле. Ты уж не помирай пока, ладно? Пока я с этим всем не разобралась.