— Но тебя так просто не убьешь, — усмехнулся Норобу.

— Да это так, — кивнул Киоси. — Но на сей раз я бы умер, если бы не пролетавший мимо тэнгу…

— Наш знакомый? — поднял я брови.

— Да ну, какой "наш"? Наш ещё из яйца не вылупился, это был совсем другой тэнгу. Он подхватил меня и отнес в своё жилище на горе Тэнгу. И там меня выходила его подруга, такая же тэнгу, только самка. Они с помощью магии, лекарственных трав и ругани смогли вернуть меня в мир живых. А когда я смог ходить не только под себя, то мой спаситель предложил обучить боевым искусствам ёкаев. И я не отказался. Всё-таки знания боевых искусств никому ещё не повредили.

— Ты начал учиться? — недоверчиво проговорил Норобу. — Я что-то тебя не узнаю.

— А что мне оставалось делать? Вас рядом не было, Аки Тиба связалась с ниндзями провинции Ига и начала продвигаться по карьерной лестнице, используя знания из будущего и продвигая себя в виде предсказательницы. Вскоре она напрямую с Хаттори Хандзо стали близкими помощниками сёгуна Токугавы Иэясу… — со вздохом произнес Киоси. — А я… Я оказался по другую сторону баррикад. И я присоединился к ёкаям, ведь я и сам ёкай…

— Ты гораздо больше человек, чем некоторые другие, — отозвался Норобу. — Что заставило тебя уйти к ёкаям?

— Может быть то, что они готовились к приходу Эмма? Ждали, что придет властелин Дзигоку и тогда ёкаи смогут жить в единении с людьми… Ведь в этом времени нас боятся и всячески стараются уничтожить. Да-да, уничтожают не только друг друга, но и ёкаев, — вздохнул Киоси.

— Ага, скажи это тем норэ-онна, которые пытались нами закусить, — буркнул Норобу.

— Увы, не все ёкаи дружелюбны, как и не все люди, — кивнул Киоси. — Впрочем, не вам мне это объяснять…

— А ты? Как ты оказался в тюрьме? — спросил я.

— Чего тут непонятного? Это же Киоси. Ему на роду написано закончить свою жизнь в застенках какой-нибудь темницы, — буркнул Норобу.

— Я вступился за крестьянскую семью, которую собирался убить подвыпивший самурай. Ему показалось, что двое взрослых и пятеро детишек недостаточно низко поклонились, когда он проходил мимо. Я попытался решить всё миром, но самурай почему-то дико оскорбился, достал меч и решил мою голову присовокупить к отрубленным крестьянским. Может быть, ему и удалось бы это сделать, но он неожиданно поскользнулся и напоролся грудью на свой меч. И рана эта оказалась несовместима с жизнью.

Я улыбнулся. Киоси так невинно это всё рассказывал, как будто сам был ни при чем. И самурай сам поскользнулся, и меч сам в грудь воткнулся.

— И так пять раз? — я не смог удержаться от вопроса.

— Обижаешь, босс. Мне хватило всего двух ударов. Один был по лбу, второй по руке, держащей меч. А дальше на меня налетели оммёдзи, схомутали и забросили в тюрьму. Могли бы казнить сразу, но… Я за время, пока здесь пребывал, успел вылечить кучу народа. Да, я вплотную занялся медициной и врачеванием, через мои руки прошло немало аристократов, поэтому считался светилой фармацевтики. Да, сэнсэй, не хмыкай, твой глупый тануки научился распознавать травы, смешивать лекарственные растения и приправлять всё это капелькой оммедо. Просто убить меня не поднялись руки, вот и решили пока посадить в темницу, чтобы потом решить — как наказать лиходея. Решают уже три года…

— И за это время… — проговорил сэнсэй и замолчал, предлагая Киоси закончить.

— Да, за это время я продолжал делать лекарства, — ответил тануки. — Как оказалось мои руки меня спасали всё это время.

— А что можешь сказать про Аки Тиба? — сказал я.

— А что про неё можно сказать? Она выросла настолько, что так просто уже не добраться. Личная помощница сёгуна Токугавы, в чьих руках власти скопилось больше, чем у императора — это не пустые слова. У неё даже был отряд «Пять Карающих Мечей», которые наводили ужас на всех в округе. Редкие отморозки…

— Теперь эти «Пять Карающих Мечей» отправились держать ответ перед своими жертвами, — хмыкнул Норобу. — Последний оказался сварен заживо в чане…

— Да? Вот это прекрасная новость. Эти живодеры заслужили подобную участь, — кивнул Киоси.

Всё-таки как-то непривычно было наблюдать своего друга, которого помнишь ещё молодым и юным, взрослым мужчиной. Словно он уехал куда-то мальчишкой, а вернулся уже с сединой в волосах. Я ведь совсем недавно его видел без единой морщины на хитром лице, а теперь…

— Киоси, у тебя было достаточно времени, чтобы найти способ вернуться назад, — сказал Норобу. — Если ты считаешь себя таким уж продвинутым светилой науки, то может быть…

— Да, сэнсэй, — кивнул Киоси. — Я нашел способ. Нашел в старинных свитках, до которых смог добраться на горе Тэнгу. Ёкаи тоже ведут записи, если вам интересно. И в тех свитках была запись о том, как можно путешествовать сквозь время…

— Расскажешь? — спросил я.

— Конечно же расскажу. Всё расскажу, без утайки, — проговорил Киоси. — Нужно взять тот самый предмет, который перенес нас сюда, провести ритуал перемещения, создать с помощью талисмана перехода небольшой портал и уйти туда…

— Так всё просто? — хмыкнул сэнсэй. — Так почему же ты раньше не перенесся обратно?

Я тоже нахмурился:

— В самом деле, почему не сделал этого раньше? Выскочил бы за несколько секунд до нашего перемещения, шарахнул бы ту бабу по башке и всех делов… Или как там поступают нормальные перемещенцы? Изменил бы время!

— В том-то и дело, что без всех людей, которые оказались переброшены во времени, я не могу этого сделать. Да и Свитка Тигра пока ещё не существует, — со вздохом проговорил Киоси.

— То есть как? — удивился я.

— Да вот так. Аки Тиба тогда проговорилась, что Свиток Тигра появится в это время, но пока только неизвестно — когда именно. Из-за моего вмешательства в оммёдо нарушилось течение заклинания, поэтому нас перекинуло примерно во время возникновения Свитка. Никто о таком здесь не слышал. Никто о таком тут не знает, — развел руками Киоси.

Сэнсэй помотал головой:

— А если нам самим сотворить этот Свиток?

— Увы, это будет не тот свиток, который нужен, — снова вздохнул Киоси. — На том стояла императорская печать, а подобную печать невозможно выкрасть из дворца. Да что я говорю — сам Гоэмон пытался такое провернуть, но в итоге потерял кучу людей при вылазке в императорский дворец. Думаю, что если вы спросите его об этом, то он вам подтвердит мои слова.

— Этот пройдоха что угодно подтвердит, — усмехнулся Норобу. — Он же сейчас для всех считается умершим, да при том ещё и героически умершим. Мало кто знает, что вместо него сварился в котле пятый из «карающих мечей». А мертвецам верить нельзя!

— Да вы что? — восхищенно причмокнул Киоси. — Даже так? Ну, насколько я слышал про Гоэмона, он способен на такое. Надо бы прибавить ему чего-нибудь героического… например, что его бросили в чан вместе с сыном, а он держал сына над кипящей водой до тех пор, пока кипяток не сделал своё подлое дело. Тогда впечатленный подобным героизмом дайме решил подарить сыну Гоэмона свободу, а его самого с почтениями похоронил…

— Но это же неправда, — проговорил Норобу. — Последний из «Пяти Карающих Мечей» был сварен в мешке, он даже не выбирался на волю.

— А кому нужна эта скучная правда? — спрочил Киоси. — Народу нужна красивая сказка. Если мы ему её дадим, то легенда о Гоэмоне не умрет ещё дольше.

— Это да, — кивнул Норобу. — Каждый самурай мечтает красиво уйти из жизни, чтобы о нем слагали легенды. Пусть дохлому самураю от этого будет ни тепло, ни холодно, но сама мысль о том, что его пример будет вдохновлять будущие поколения… Да, нужно чтобы не только воины дарили вдохновение, но и благородные разбойники. А ещё лучше, создать целую сеть подобных благородных разбойников. Чтобы грабители из аристократии помнили, что каждое их подлое деяние будет иметь свою цену и эту цену придется заплатить.

— Сэнсэй, ты… Ты предлагаешь создать якудзу? — спросил Киоси.

— А чего, их ещё нет? — этот вопрос задал уже я.