Пошла женщина к кузнецу и заказала железный фаллос. Тот выковал по всем правилам человеколюбия и сострадания. Вот как раз после третьего покушения на святая святых демон разозлился не на шутку. Однако, его острые зубы оказались бессильны супротив членозаменителя! Зубы оказались сломаны, расшатанные нервы разорваны вдрызг, а вера в человеческую добродетель потеряна навеки. После этого демон покинул женщину навсегда, зарекшись иметь дело с проститутками.
Конечно же я понимаю, что это всего лишь метафорический образ лечения от венерической болезни. И не было никакого демона, а была лишь противная болячка, от которой пиписька мужская отваливалась напрочь, а железный фаллос — это лекарство, которое вылечило женщину. Поэтому и в храме, выстроенном на деньги проституток, в основном молятся об избавлении от «демона с острыми зубами».
Но чтобы делать фестиваль по этому поводу… Поистине редкий долбое…
Но, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Тем более, не полезу я в храм Канамара-дзиндзя. Вот уж чего-чего, а в то место, где поклоняются большому деревянному херу, нет никакого желания лезть. Можете называть меня ханжой и прочими нетолерантными прозвищами, но у меня свои понятия. Даже ради интереса не полезу!
— Ладно, я понял. Понял, что это место, где пороги украшают лисами. Может, поэтому тебе так всё интересно, Шакко? — намекнул я на то, что подруга является кицунэ.
— Да-да, очень смешно, — хмыкнула она. — Но это всё подношения тех людей, чьи желания осуществились. Там ведь не только об избавлении от венерических заболеваниях молятся, там ещё и от избавлении от бесплодия молитвы кладут, и о мужской силе. Так что зря ты морщишь нос, Изаму-кун.
— Может быть и зря. Может быть кому-то этот хрен и в самом деле помогает. Не зря же в честь него каждый ход фестивалят, — хмыкнул я.
— А мне в молодости нравилось ходить на подобные мероприятия, — отозвался Норобу с ухмылкой. — Там можно познакомиться с девчонками, поржать от души и взять несколько телефончиков. Редко после какого фестиваля не получалось порадовать маленького Норобу…
— Это да, там девчонки возбуждались, глядя на главную статую. После этого они становились сговорчивее, — хмыкнул Тигр.
— Эх, боюсь представить, сколько раз ты там побывал, — не удержался от подколки Малыш.
— Ровно столько же, сколько и ты, — парировал Тигр. — Мы же там были вместе…
Шакко с улыбкой переводила взгляд с одного на другого. После проигранного свидания Тигр начал ревновать её ещё больше к Малышу. Тот тоже не оставался в долгу. А вот сама рыжеволосая красавица только подливала масла в огонь, принимая знаки внимания то от одного, то от другого кавалера. Я только покачивал головой, глядя на её верчение хвостом. Покачивал, но не предпринимал никаких усилий по деэскалации конфликта. В конце концов — пусть разбираются сами, не маленькие.
— Значит, мальчики, вы ходите по тем местам, где проносят здоровенные мужские достоинства? — с ехидцей заметила Шакко.
— И что? — не успел понять в какую вляпывается ловушку Малыш.
— А то, что это говорит только о ваших комплексах. Только те, у кого маленькие… ходят смотреть на большие, — улыбнулась Шакко. — Это как с порно, вы смотрите и представляете, что у вас такие же члены, как у актеров… Ой, а чего вы так покраснели? Я же всего лишь свою версию выкладываю. Мне кажется, что моя версия гораздо длиннее того, что можете выложить вы…
Надо было видеть лица Тигра и Малыша, которые наливались пурпурным оттенком ярости. Они медленно начали привставать.
— Чего это они, Изаму-кун? — с тревогой в голосе спросила Шакко.
— Беги, Шакко, — покачал я головой. — Беги…
Можно было и не повторять — Шакко хохотнула и порскнула прочь, только вспыхнула в дверях рыжая грива. За ней ломанулись Малыш и Тигр. В данную минуту они забыли про свой спор и начали действовать заодно.
Норобу с улыбкой смотрел на
Норобу с улыбкой смотрел им вслед:
— Эх, молодежь… Всё ветер играет в голове. А эта проказница, не целуется, а дразнится. Всю душу ребятам вымотала. Дождется, что они всё-таки сговорятся, да и плюнут на неё.
Я промолчал и снова уставился на экран телевизора. Там в очередной раз шел ролик про фестиваль.
Шествие — единственная традиция фестиваля Канамара-мацури, в остальном никаких правил у него нет. Гости просто веселятся, лакомятся леденцами в форме символов фестиваля, покупают многочисленные сувениры и, конечно, трогают встречающиеся повсюду ритуальные железные фаллосы, приносящие защиту от венерических заболеваний и успех в половой жизни. Нигде в мире нет такого количества эротических сувениров всех видов, размеров, расцветок и самого неожиданного назначения. За скромную плату можно приобрести тематические солонки и перечницы, мыло, чашки, подпорки для книг, пепельницы, подсвечники, сувенирные брелоки, зажигалки, воздушные шары.
И снова попала под объектив камеры Мэнэми Исий. Девушка богатырского телосложения, про которую разведка донесла, что она будет среди десяти мастеров. Находилась слева от тории — ворот в храм, в виде буквы «П», со свисающим сверху канатом, к которому были привязаны бумажные свитки с молитвами. Мэнэми радостно щерилась, взирая на проносимый мимо розовый член. Мне показалось, что она даже облизнулась, оценивая размер гиганта.
— Мэнэми сначала исполняла волю своей матери, а потом и сама втянулась в посещение фестиваля, — проговорил негромко сэнсэй. — Ни один год не пропускает. Даже своё место у столба забила, и никто на это место не смеет встать. Видишь? Госпожа Исий долгое время страдала бесплодием, но, после щедрых воздаяний храму Канамара-дзиндзя, понесла и вскоре родила Мэнэми. Конечно, злые языки поговаривали, что в этом вовсе не заслуга храма, а помощь садовника, но господин Исий быстро укоротил злые языки, а заодно и садовника. На целую голову…
— Понятно, слухи иногда бывают лживыми, а иногда несут в себе крупицу правды. Ладно, не будем углубляться в недра постели госпожи Исий. Значит, каждый год на одном и том же месте, — задумчиво проговорил я, проматывая запись раз за разом.
На видео Мэнэми Исий всё также восторженно облизывалась на проносимый мимо член, а у меня начал вырисовываться план действий.
— Подожди, а почему впереди идет человек в маске тэнгу? — спросил я сэнсэя. — Так всегда бывает?
— Ну да, почти каждое завершение фестиваля проходит под вышагиванием человека в маске тэнгу. Чего ты так улыбаешься?
— Да нет, я просто подумал, что… — я замолчал, прислонив два пальца к губам.
К тому времени, как в кабинет вошли тяжело дышащие Малыш и Тигр, причем у обоих на щеках отчетливо краснели отпечатки женской пятерни, я уже начал продумывать план более глубже. Чуть позже заявилась покрасневшая Шакко, она даже не посмотрела на ребят, а только фыркнула и уселась на своё место.
Как только все успокоились, я начал озвучивать свой план, показывая на экране расстановку сил и те места, которые каждый должен занять. Сэнсэй внес коррективы, ребята пытались что-то поправить, но после оказалось, что им хотелось просто подать голос.
В углу кабинета кивнул медвежонок Казимото. Этот кивок означал согласие с моим планом.
— Что же, если все всё поняли, то операция под названием «Х.ем по лбу ата-та» начнется ровно в десять часов утра. Прошу сверить часы, семнадцать двадцать три, — я взглянул на циферблат наручных часов.
— Семнадцать двадцать три! — отозвалась Шакко. — Изаму-кун, а почему такое вычурное название?
— А чтобы враги ничего не поняли, — улыбнулся я в ответ.
Настало воскресенье. Мы уже заранее приехали в город Кавасаки и заняли запланированные места. В людской толпе протолкнуться было трудновато, но если иметь определенные навыки, как у Шакко или недобрую рожу, как у Тигра, то занять место не так уж сложно.
В воздухе носились ароматы цветущей сакуры, нагретого асфальта и готовящейся еды. По улицам ходили люди, было много иностранцев. Некоторые носили бейсболки с изображением торчащих фаллосов, сосали леденцы в форме членов, радовались и улыбались при виде очков с накладными носами.