Он размахивается и швыряет меня через всю крышу. Я едва-едва успеваю зацепиться за край и не бухнуться вниз. Сколько раз за время полета я успел перевернуться — два раза? Три?

Подтягиваюсь кончиками пальцев, перехватываюсь и выпрыгиваю обратно на разогретый солнцем битум.

— Я научился высвобождать скрытые способности. Вот сейчас я продемонстрирую, на что способно человеческое тело, если уметь им правильно управлять!

Сэтору с места прыгает ко мне и пролетает размытой молнией не менее десяти метров. Я чувствую, что моя челюсть принимает сильный удар. Спасибо ученым рода Окамото — спецкостюм и на этот раз выдерживает приход пушечного ядра…

Спиной пробиваю каменную трубу, осколки летят в разные стороны, а я перекатываюсь и вскакиваю на ноги.

Блин, да он не человек, он какая-то машина для уничтожения. Как же мне удавалось всё это время оставаться в живых? Похоже, что Сэтору и вправду только играл со мной…

— Я мог бы запросто забрать все мировые рекорды в спорте, но мне это на хрен не упало.

— Да мне насрать! Я всё равно тебе наваляю, полудурок! — кричу я и снова бросаюсь к Сэтору.

Почему я бросаюсь? Я в самом деле дурак или просто лыжи не едут?

Нет, фигушки! Я заметил одну интересную вещь — когда Сэтору бьет и быстро передвигается, его рана кровоточит активнее. Даже самая охрененная машина для уничтожения не будет работать без масла. А у Сэтору это «скоро» должно закончиться…

Снова левый прямой, правый прямой и…

И бью с размаху челюстью во вражеский кулак!

Или это он меня бьёт?

Скорее второе, так как я лечу над крышей дружелюбным привидением без мотора и стараюсь перевернуться в воздухе, чтобы не сорваться вниз. Только бы зацепиться за что-нибудь, только бы зацепиться…

Зацепиться не получается, зато снизу меня ударяет ракета «земля-воздух». Спустя миг я понимаю, что это подлетевший Сэтору прыгнул вверх и поддел меня плечом.

Мы взмываем на пять метров, а после Сэтору делает сальто-мортале. На выходе он выпускает меня. Ваш непокорный слуга летит вниз со скоростью хорошего реактивного самолета. Вот только выйти из пике не получается и я врезаюсь на полной скорости в крышу.

Черт побери! Каков же этот костюм… Даже наполовину пробив бетонное покрытие, я не ощущаю боли.

Сверху каменным тараном накрывает сдвоенный удар ног Сэтору. Он вбивает меня ещё глубже. Я уже по пояс в бетоне. Руки прижаты к телу, ноги торчат наружу.

Прямо как девица из темницы, у которой коса на улице. Мои ноги опускаются…

— Какой же ты идиот, хинин! — слышится снаружи. — А ведь мог бы жить… Нет, тебе захотелось сравняться с аристократами! Что же ты за урод! Тьфу, на тебя даже жалко смотреть, говно на палочке! Вот и торчи тут, а я… Я пойду и поразвлекаюсь с Шакко. А после и её также вобью в бетон, если раньше не затрахаю в доску! Ах-ха-ха! Да я сегодня прямо шутник из шутников!

Судя по вибрации бетона, он начинает удаляться. Пытаюсь вырваться, но не тут-то было. Ловушка из арматуры и бетона держит мертвой хваткой.

Ещё одна попытка, ещё. Смех Сэтору раздается всё дальше и дальше.

Неужели он так и оставит меня? Неужели он уйдет и снова победит?

Перед моими глазами мелькнуло лицо Акеми, девчонки, которую убили по приказу Сэтору. Изаму Такаги на меня посмотрел большими глазами — ведь если бы не я, то его и его родителей тоже растоптали бы аристократические сапоги. Акира Утида умер только потому, что помогал мне, его взгляд тоже прошел перед внутренним взором. Хаяси, водитель Мизуки Сато принял пулю, которая предназначалась хозяйке. Арису Накагава, девушка-ниндзя с грустным выражением лица…

Они все прошлись передо мной мельканием страдальческих глаз. Неужели я сейчас сдамся? Они не сдавались, а я сдамся? Они шли до конца и умирали за свои принципы, а я…

Я же напрягаю изо всех сил руки и ноги, мелкие сервоприводы визжат от натуги, а потом…

Потом я выпрыгиваю из бетонной ловушки, в которую меня вбил разъяренный Сэтору. Не знаю — спецкостюм это сработал или выработка адреналина, но сейчас я был готов разорвать врага на тысячу мелких Мацуда.

— Слышь, а можно без щекотки? Мы же не девочки, ты ещё щипаться начни, — усмехаюсь я, глядя на его побелевшее лицо.

Кляксы крови на битуме говорят, что Сэтору потерял не меньше двух литров крови. Это смертельно опасно даже для здорового человека, а вот для такого больного на всю башку чудака с большой буквы «м» тоже не фунт пороха.

— Тварь, ты всё-таки никак не сдохнешь, — шипит Сэтору и бросается в атаку.

Его правый крюк в челюсть должен отправить меня в ставший привычным полет, вот только… На этот раз челюсти не оказывается на месте!

Я отдергиваю голову, перехватываю руку и делаю рычаг на локтевом суставе, чтобы ускорение Сэтору помогло ему вписаться дурной башкой в не менее дурной бетон. Однако, я всё также недооцениваю противника — Сэтору отрывается от земли, делает короткое сальто и приземляется на ноги!

Он перехватывает меня за коленную чашечку, подрубает ногу, взмывает в воздух и с силой падает вниз, выставив локоть. Если бы прием удался, то его локоть мог бы воткнуться мне в грудную клетку, и я не был бы так уверен в крепости своего спецкостюма…

Но прием не удается, так как я тоже изгибаюсь кошкой, приземляюсь на четыре кости и отпрыгиваю в сторону. В стороны летят осколки разбитого бетона — Сэтору вскакивает на ноги, потирая локоть.

Я же футбольным ударом бью в перекошенную рожу и вновь промахиваюсь — Мацуда отскакивает мячиком и движением брейк-данса делает подножку.

Снова сальто-мортале и удар вниз. На этот раз я почти касаюсь подошвой кроссовка мочки уха Сэтору. В ответ меня бьет снизу вверх очередная ракета «земля-воздух». Я подлетаю и тут же провожу ногой удар маваши-гэри.

И в этот раз Сэтору попадается!

Я не зря задержался, чтобы подарить ему секунду — от могучего апперкота меня подбросило на высоту пятого этажа, но я этого и добивался. Взлетевший следом Сэтору получает удар в челюсть, но у него нет спецкостюма, который выдержит удар!

Ещё два удара я наношу в то время, пока мы летим к раскаленному битуму. Два мощных удара в лицо и потом ещё приземляюсь двумя коленями на грудь падающего врага.

Мы вместе врезаемся в крышу и добавляем ещё один глубокий кратер. Она и так уже похожа на лунную поверхность. Не хватает только прыгающих американцев и развевающегося под лунным ветром звездно-полосатого флага.

Вместо радостных прыжков на поверхности крыши следует очень быстрая серия ударов. Эта серия превращает рожу Мацуды в нечто похожее на гуляш с мясной подливой.

— За Акеми! За Акиру! За Хаяси! За Шакко! За Изаму! За всех тех, кого ты убил, свинья! — я ору изо всех сил и также изо всех сил продолжаю бить.

И всё равно, даже после сотого удара глаза Сэтору смотрят с ненавистью. Мои ноги блокируют его плечи, жопой я примостился на узкой груди, а вот ногами он вовсю колотит по моей спине. Пусть колотит, я же в ответ охаживаю изо всех сил с частотой швейной машинки «Зингер».

Приходит пора последнего психологического удара и я наношу его — моё лицо меняется и на Сэтору смотрит его отец. Его отец, старший комиссар полиции Мацуда, бывший оябун Хино-хеби-кай мутузит что есть силы своего сына.

— Отец! — выкрикивает ошеломленный Сэтору.

— Молчи, мерзкий прыщ! — копирую я голос комиссара. — Молчи и терпи! Будь аристократом!

Даже если у Сэтору были какие-то попытки вырваться, то мой последний психологический удар полностью лишил его способности сопротивляться. Я раз за разом вбиваю кулаки в ненавистное лицо. Одновременно превращаюсь обратно. Чтобы никто не увидел — от греха подальше.

Прекращаю лишь тогда, когда уже десять секунд ноги Сэтору не касаются моей спины. Похоже, что я всё-таки победил его!

Я вытаскиваю из кармана ошейник Шакко, который при помощи глушилки стащил во время «Черного кумитэ», и затягиваю его на лбу Сэтору. Да, пришлось за глушилку и прибамбасы технологов отдать круглую сумму, почти опустошившую мой счет, но дело того стоило. Ненависть в глазах Мацуды сменяется страхом. Вот за этот момент я готов заплатить ещё столько же.