Забрав у врача шприц, он осторожно набрал в него лекарство и, повернувшись к простуженному, приказал:

— На живот ложись.

Врач ловко перевернул больного, и Шатун, протерев кожу ватой, смоченной в спирту, ловко сделал укол. Повторив то же самое со вторым пациентом, он засек время и, возвращая шприц врачу, попросил:

— Внимательно отслеживайте их состояние. Особенно в ближайшие несколько часов. Желательно записывать все изменения в течении болезни. Надеюсь, все обойдется.

«А если нет, не миновать нам с вами каторги», — закончил он про себя.

— Не извольте беспокоиться, ваш сиятельство, — твердо заверил врач. — Сам дежурить останусь и все запишу.

С того дня прошла ровно неделя. К радости Руслана, пациенты больницы выжили и даже пошли на поправку. Это не могло не радовать, потому что смертей от различных заражений во время боевых действий в этом времени были едва ли не больше, чем потерь во время самого боя. Так что теперь он мог вплотную заняться изготовлением антибиотика про запас. Технология уже была отработана. Благо договориться с хозяйкой и сохранить плесневелый хлеб было не сложно.

Это, конечно, не промышленные масштабы, но даже такая малость могла сохранить множество жизней. Ведь обитатели этого мира к подобным препаратам были непривычны, и потому ответ на инъекции был весьма положительным. Увлекшись делом, Руслан и думать забыл о времени. Но ему неожиданно о нем напомнили. Это случилось, когда он в очередной раз возвращался из гимназии, неся в кармане очередную склянку с препаратом.

Катившую по улице коляску догнала пролетка, и ее пассажир громко, на всю улицу спросил:

— Князь, почему вы меня избегаете?

Вырвавшись из своих мыслей, Руслан удивленно оглянулся и, увидев в пролетке графиню Ухтомскую, приказал своему вознице:

— Стой!

Выйдя из коляски, он подошел к пролетке, остановившейся чуть дальше, и, вежливо поклонившись, ответил:

— Сударыня, кто вам посмел сказать подобную глупость?

— Глупость? — возмущенно переспросила графиня. — Да вы занимаетесь чем угодно. Находите время для кого угодно, даже для каких-то грузчиков, но не для меня.

— Я, сударыня, занимаюсь первым делом службой. А то, что вы назвали, всего лишь часть ее.

— Изобретение лекарств входит в круг вашей служебной деятельности? — иронично фыркнула Ухтомская.

— В круг моей деятельности входит все, что может спасти жизни русских солдат, — ответил Руслан чуть жестче, чем это требовалось. — Это и оружие, и боеприпасы, и розыск лазутчиков, и даже лекарства. Как я уже говорил, сударыня, офицер, служащий отечеству, личность весьма скучная, ежели только он не паркетный шаркун.

— Но ведь вы и на отдых должны иметь время, — слегка смутившись, ответила графиня.

— На то выходные дни имеются, — пожал Руслан плечами.

— Но сегодня суббота.

— Я, сударыня, православный, а не иудей, чтобы шаббат соблюдать, — нашелся Руслан.

Не ожидавшая такого ответа графиня громко, от души расхохоталась.

— Князь, вы просто несносны, — простонала она сквозь смех. — Но я вас прощаю. Но в наказание вы должны будете меня сопровождать сегодня вечером. Прямо сейчас.

— И куда же я должен вас сопроводить? — насторожился Шатун.

— Городской голова сегодня дает бал. Я получила приглашение и желаю, чтобы вы сопроводили меня туда. Учтите, князь, отказа я не приму.

— Сударыня, приглашение у вас на одну персону, да то и именное. Я такого приглашения не получал, а следовательно, сопроводить вас могу только до порога, — попытался выкрутиться Руслан, которому этот бал нужен был, как зайцу триппер.

— Ерунда. Вы пойдете туда со мной, — отмахнулась графиня.

— А ежели меня и вправду не пустят? — не сдавался Руслан.

— Тогда и я туда не пойду, — вдруг заявила Ухтомская, глядя на него с непонятным вызовом.

«Или я дурак, или лыжи не едут, — проворчал Руслан про себя. — Что ж тебе такого от меня нужно, что ты готова на подобную выходку?»

— Хорошо, сударыня, — вздохнул Шатун. — Но мне в любом случае требуется заехать домой. Не могу же я сопровождать вас в подобном виде, — добавил он, указывая на свою черкеску.

— Жаль, наряд горца вам очень идет, — вдруг улыбнулась графиня. — Но делать нечего. Едем.

— Отправьте пролетку. Моя коляска в вашем распоряжении, — понимая, что она не отвяжется, галантно предложил Руслан, подавая ей руку.

Пересадив графиню в коляску, Руслан вернулся к пролетке и, расплатившись с возницей, уселся рядом с женщиной. Недолго думая, Ухтомская взяла его под руку и, дождавшись, когда возница тронется с места, тихо спросила:

— Князь, скажите правду, война будет?

— Этот вопрос вам надо задавать не мне, — вздохнул Руслан. — Подобные решения принимаются в столице. Офицеры моего ранга получают приказы после принятия решения и отправляются их исполнять.

— Даже офицеры контрразведки? — не сдавалась графиня.

— А чем офицер контрразведки отличается от всех остальных? — иронично хмыкнул Шатун. — Нам точно так же ставят задачи в рамках нашего дела и требуют их исполнения.

— Но ведь какие-то слухи в вашей среде ходят, — продолжала настаивать графиня.

— Слухи, сударыня, это не доказательство. Слухи ходят всегда и обо всем. К примеру, вы говорили про лекарство, которое я сделал. И откуда, скажите на милость, вы о нем узнали?

— Так о нем уже весь город говорит, — развела Ухтомская руками.

— Слухи, — понимающе кивнул Руслан.

— Но ведь они правдивы.

— Да. В этот раз мне повезло. Хотя за подобные опыты можно и на каторгу загреметь.

— Вы? На каторгу? За что? — возмутилась графиня.

— Препарат сей, сударыня, был еще не испытан, и я очень рисковал, решившись применить его на живых людях.

— Но ведь они все одно умирали, и обычная медицина не могла их спасти. А вы сумели. Как?

— Повезло, — пожал Шатун плечами.

— Повезло? Вы шутите так? — фыркнула Ухтомская. — Вы две жизни спасли своим лекарством, и называете это везением?

— Оно могло не сработать. Или сработать как-то не так. Всякое могло случиться, — вздохнул Шатун, уже понимая, что сделал большую глупость, не приказав доктору, его племяннице и пациентам молчать.

Теперь, ради укола, за ним будут ходить все страждущие, считая, что у него имеется какая-то панацея от любой болезни. Впрочем, можно будет сказать, что это был всего лишь эксперимент, и для получения лекарства в достаточном количестве требуется время и еще куча проверок. Главное сейчас найти толковых стеклодувов и заказать им партию шприцев. А ведь еще требуется подумать, как изготовить инъекционные иглы.

Задумавшись, Руслан не заметил, что сидящая рядом женщина пытливо рассматривает его, словно пытаясь угадать, о чем он думает. На очередном ухабе Шатун тряхнул головой и, повернувшись к графине, спросил:

— Сударыня, зачем вам я? Вы молоды, очень красивы и свободны. Мужчины ради одной вашей улыбки готовы звезды с неба доставать, а вы тратите свое время на такую серую личность, как я.

— Серая личность? — удивленно переспросила графиня. — Это у вас шутка такая? Богатырь гренадерского роста. Герой, который, едва появившись в городе, разбил две банды, серая личность?

— Вы справлялись обо мне? — удивился Шатун.

— Да, и не единожды, — с вызовом ответила графиня.

— Но зачем? — продолжал недоумевать Руслан.

— Вы издеваетесь или действительно не понимаете? — обиженно фыркнула графиня.

— Не понимаю, — честно признался Шатун. — Я груб, бываю не сдержан, далеко не красив, не богат, не знатен, более того, изуродован шрамами, и вдруг вы. Что я вам? Захотелось экзотики? — спросил он, ожидая чего угодно. Гнева, возмущения, даже отказа от дальнейшего знакомства, но не того ответа, что прозвучал.

— Вы настоящий, — смущенно улыбнулась Ухтомская. — Такой, какой вы есть. Не обещаете того, чего не сможете сделать, не рассказываете небылиц, чтобы произвести впечатление. Честно служите, когда многие другие лишь делают вид, что служат. А шрамы… Они только придают вам шарма и мужественности. А еще вы очень умны. Вон, даже лекарство особенное придумать сумели.